Собственно, не обязательно обсуждать и не обязательно делать именно вещи, касающиеся уголовщины. Хотя уголовщина абсолютно захлестнула страну, вся страна живет в Кущевской. И цифры совершенно страшные: у нас 16 криминальных трупов на 100 тысяч человек. Это против 4 трупов в США и меньше одного трупа в Европе. Эти 16 трупов – на самом деле это отчетные трупы, это не реальные трупы. Реально их минимум в 10 раз больше.
Посмотрите, маньяк Пичушкин, 61 труп. А разыскивали его по 6 трупам. Банда в Екатеринбурге, которая убивала девушек, если они отказывались заниматься проституцией. Случайно прохожий нашел в лесу один из могильников, в могильнике было 17 девушек. Ни один из 17 трупов не был в розыске.
Т.е. реально эти 16 трупов надо увеличить на порядок. И это уже цифры, связанные с войной, это цифры, при которых общество перестают реагировать. Антон Носик написал в «Снобе» прекрасную колонку о пессимуме, о пороге раздражения организма, о том, что у российского общества очень низкий пессимум, т.е. мы не раздражаемся на такие вещи, на которые раздражается западное общество. У нас просто слишком много раздражителей. Сегодня убили одного, завтра другого – на всё не отреагируешь. У нас как война.
В мирном обществе один человек убит – это трагедия. А если на войне убиваются миллионы людей, то это уже статистика. Действительно, на это перестаешь реагировать. Даже если оставить в стороне трупы, т.е. неспособность власти просто бороться с криминалом, то возникает вопрос – а что власть способна сделать? Знаете, как с верблюдом. Верблюда спросили: «А чего у тебя шея кривая?» Он ответил: «А что у меня прямое?»