Коммунистическое прошлое отбрасывает на сегодняшнюю Россию длинную тень. Социологи утверждают: и молодые россияне нередко предпочитают не иметь собственного мнения, пишет немецкая Die Welt.
«Для нас это было временем потрясений и головокружительных перемен. Мы подписывались на издания, в которых печатались запрещенные ранее литературные произведения. Перед нами открывался новый мир. Мы верили, что с приходом Михаила Горбачева начнется новая, прекрасная жизнь», — вспоминает об атмосфере середины 1980-х Игорь Корольков.
В 1988 году Юрий Левада и его коллеги начали изучать трансформации, происходившие с тоталитарным обществом. «Тогда еще мы питали иллюзии, что изменения произойдут быстро и без осложнений. Молодежь в крупных городах демонстрировала либеральный и прозападный настрой», — рассказывает Лев Гудков, после смерти Юрия Левады возглавивший центр изучения общественного мнения «Левада-центр». Однако тип советского человека, получивший прозвище Гомо советикус, оказался более чем устойчивым — это распространенное явление даже в поколении, рожденном после развала Советского Союза, говорится в статье.
«Многие качества, которые в людях формирует тоталитарная система, закрепляются потом в самом обществе. (…) Гомо советикус возник в обществе с четкой иерархией. В его сознании границы возможного зависят не от его личных талантов и квалификации, а от места в иерархической структуре. Поэтому говорить об универсальных ценностях или этических нормах не приходится», — замечает профессор Гудков.
«Советский человек» отличается недоверчивостью, что приводит к появлению в характере лицемерия и цинизма. «Одновременно с этим он являет собой неисчерпаемый кладезь терпения и способности приспосабливаться. Стратегия его жизни состоит в том, чтобы приспособиться к давлению извне и выжить», — пишет автор публикации, добавляя, что, по словам социолога Гудкова, Гомо советикус демонстрирует лояльность к власти, не доверяя ей.
Как показывают исследования, поколение, рожденное в 1990-е годы, демонстрирует те же качества. По словам Ольги Шиловой, преподающей русскую литературу в одной из московских частных школ, старшеклассники — в основном дети состоятельных родителей, многие из которых работают в «Газпроме» или состоят на государственной службе, — не скрывают, что хотят пойти по стопам родителей и признают, что отнюдь не против взяток. Ольгу Шилову удручает, что большинство ее учеников не умеют самостоятельно мыслить.
При этом, продолжает автор публикации, если в крупных городах рыночная экономика работает лучше, а зависимость от власти проявляется слабее, то в провинции антагонизм к власти практически не ощущается. Именно там, где царствуют депрессия и бедность, воспроизводится Гомо советикус. Инфраструктура разваливается, а рыночные структуры недостаточно прижились, чтобы восполнить вакуум.
Социологи исходят из того, что лишь 12% россиян активно стремятся к изменениям, и большинство из них живет в городах. «В крупных городах концентрируется готовый к реформам потенциал, который нейтрализуется консервативной периферией», — замечает Лев Гудков. Этот процесс не может позитивно сказаться на модернизации страны. В отличие от стран Восточного блока, где трансформация произошла менее болезненно, структура власти в России осталась неизменной — при всех внешних переменах. Как и на пике коммунистической эры, власть не контролируется обществом. Зависимые ведомства поддерживают аппарат, тем самым гарантируя власть самим себе. Порядок в обществе определяют зависимое правосудие, полиция и цензура в СМИ, говорится в статье.
http://www.inopressa.ru/article/06Jun2011/welt/gomo_sov.html