Осталось сделать еще несколько шагов по продуваемой всеми ветрами крымской земле — и русские для украинцев станут оккупантами.
Больно наблюдать за тем, как амбиции двух тщеславных политиков — уверовавшего в свою имперскую миссию Владимира Путина и цепляющегося за остатки власти Виктора Януковича — рушат взаимопонимание между двумя близкими мне народами. Больно не на политическом уровне — на физическом. Осталось сделать еще несколько шагов по продуваемой всеми ветрами крымской земле — и русские для украинцев станут оккупантами. Не Путин, не Медведев, не Шойгу — русские! Так же, как русские, а не Сталин были оккупантами Латвии или Эстонии. Так же, как русские, а не Брежнев с Подгорным были оккупантами Чехословакии.
Я еще помню тот мучительный стыд, который испытывал в 80-е-90-е, когда заговаривал в магазинах Таллинна или Праги на русском языке. Стыд от устремленного на меня взгляда. Немого укора человека, чей народ был вынужден отступить перед взбесившимися танками и хранить свою свободу в сердце. Возможно, мне, нерусскому, было труднее, чем тем русским, кто отождествлял себя с оккупацией и гордился ею. Но, в конце концов, дело не в происхождении. Дело в совести.
Да, здесь будут все также говорить по-русски — но все меньше и меньше. И этот русский для украинских граждан не будет иметь ничего общего не только с Российским государством, но и с русской культурой, литературой, историей — как всегда бывает в странах, сопротивляющихся агрессии. Украинцы — к какому бы этносу они не принадлежали — будут по капле вылавливать из себя уже не раба, а эту вековую связь с оскорбившей и предавшей их Россией.
А потом Украина расцветет, залечит раны, забудет об отторгнутых территориях — и, как это обычно бывает со счастливыми странами, к нам потянутся туристы из России — чтобы хоть пару дней пожить достойно, так, как не получается на родине. С ними будут приветливы, они будут удивляться, что с ними тут свободно говорят по-русски и недоумевать, откуда здесь памятники Пушкину и Булгакову.
Только они будут здесь уже чужими. Совсем чужими. Чужими навсегда.