Напрасно в годы хаоса искать конца благого
Благородное негодование, которое льется со всех сторон по поводу подписей деятелей культуры в поддержку Путина, как-то нервирует, тем более, если сам это негодование и почувствовал, и даже расплескал. Тут есть вопрос об основаниях негодования, о том, на что мы опираемся в своем безусловном неприятии людей, подписавших этот документ.
Формально, разумеется, это – поддержка вторжения в Крым. Однако в нашем кругу принято, что люди по разному могут отвечать на разные вопросы. Военное вторжение не относится к числу таковых — это преступление. Но вторжение бескровное, а то, что украинцы никак не сопротивляются, может заставить подозревать, что дело не так однозначно. Я говорю – может заставить, я так не считаю. Но я допускаю, что люди вполне порядочные могут считать, что вторжение оправдано, и если бы туда не вошли русские войска, туда бы приехали автобусы с пассионариями с Запада, и начали вершить революционное правосудие, далекое от того, чему можно было бы порадоваться.
Мне кажется, что дело не совсем в этом. Скорее в том, что мы помним, когда и как наше государство прибегало к идее коллективных писем в поддержку своего насилия – письма в поддержку травли Бориса Пастернака, письма в поддержку репрессий против Андрея Синявского и Юлия Даниэля – у нас тут длинная и глубоко отвратительная история, начинающаяся со сталинских процессов 30-х гг. Подписание коллективного письма, созданного властью в поддержку своего насилия над невинными – это в нашей памяти один из важных грехов, существенно превосходящий по значимости какое-нибудь чревоугодие или прелюбодеяние, хотя, конечно, не дотягивающий до убийства.
Однако стоит сказать, что грех этот носит символический характер, и потому на самом деле производит страшное впечатление в момент грехопадения, но потом забывается. «Мы поименно вспомним тех, кто поднял руку», — клялся Александр Галич в песне, посвященной травле и смерти Бориса Пастернака. Среди голосовавших «за», и даже выступавших на заседании по исключению Пастернака из Союза писателей 31 октября 1958 года были Александр Безыменский, Лев Ошанин, Борис Слуцкий, Леонид Мартынов, Владимир Солоухин – это все помнят? Там было много всякой откровенной сволочи, но вот эти тоже были – вы полагаете они исключили себя из истории русской культуры и состава русской интеллигенции? Вообще-то, честно сказать, так вышло, что нет. Где были, там и остались.
А вот мне интересно – было бы лучше вообще вычеркнуть их к чертовой матери, проклясть и забыть. Они совершили откровенную подлость. Так это – надо сделать? Вы готовы?
Ладно, я про другое хотел сказать. Вот Борис Акунин написал на «Эхе»:
«Знаете, а мне, пожалуй, нравится вся эта история с «твердой поддержкой деятелей культуры».
/…/ Они сами запустили процесс размежевания на два лагеря. Теперь каждому известному человеку придется выбирать, с кем он и на какой стороне. И вся страна будет смотреть, и все потом будут помнить. Да, Россия становится черно-белой. «Серая зона» сжимается, скоро ее не будет совсем.
Быть знаменитым красиво. Посмотрим, кого это поднимает ввысь, а кого опускает вниз. Интересно».
Хотя это немного наивно, так откровенно проговариваться, но с художниками бывает. Борис Акунин – успешный коммерческий автор, его возражение Пастернаку («быть знаменитым некрасиво, не это поднимает ввысь») очень понятно, в коммерческой логике быть знаменитым (известность определяет тиражи, они определяют доходы) действительно красиво. Например, две тысячи рублей в два раза красивее, чем одна, не правда ли? Пастернак, однако, мыслил в несколько иной логике.
У нас вообще-то понятная повестка дня на будущее. Нам не нравится власть Владимира Путина, а мы не нравимся ей. Как человек он нам тоже не нравится, мы считаем его лживым, циничным и отчасти безумным. Мы ему не нравимся по тем же причинам, дополнительно он считает нас жадными дармоедами, ржой, духовные скрепы точащей. Кроме нас, он так же не нравится лидерам большинства цивилизованных стран, а после вторжения на Украину, и народам этих стран тоже. Причем он настолько сильно нам и им не нравится, что в ближайшее время предстоит борьба за то, чтобы его не было. Вообще не было. И его борьба за то, чтобы, напротив, быть.
Однако же он – законно избранный президент России, которого в настоящий момент поддерживает под 70% населения нашей страны. Ясно, что для того, чтобы его не было, нужно каким-то образом изменить это, что требует радикальных мер. Нужно, чтобы люди обнищали, чтобы перестать его поддерживать, озверели, чтобы начать уничтожать себе подобных, чтобы им было нечего терять, чтобы они могли жертвовать собой. Какой бы конкретный сценарий этой пьесы не вырисовывался, ясно, что время ее действия – годы хаоса, которые нам предстоят в ближайшее время. И вот в этих годах хаоса будет на редкость неважно, кто когда какое письмо подписал. Важно будет, кто еще остался. Годы хаоса тем более зверские, чем меньше остается людей.
Я должен честно сказать, что в силу чисто личных причин мне всегда была омерзительна борьба за власть, мне кажется, это неприемлемое для приличного человека занятие. Приличное занятие – это борьба против насилия власти над невинными, но это в годы хаоса выхолащивается, там любые чувства солидарности и гуманизма, желание справедливости используется оппонентами исключительно как ступенька для собственного возвышения. Это все будет, и будет глубоко отвратительно. Вопрос в том, что сохранится после этих прекрасных лет.
Пастернак, вот, писал:
Я говорю про всю среду,
С которой я имел в виду
Сойти со сцены, и сойду,
и это как раз и есть «серая зона», эта среда. В ней есть разные люди, порядочные, и так себе, сильные и слабые, знаменитые и не очень, искренне любящие деньги, и нестяжатели – это социум. В социальных науках, в отличие от других гуманитарных, важны не только ценности, но и мощность сообщества, которое их разделяет. Я понимаю, что это сообщество будет истоньшаться по мере развития сценария, но не совсем понимаю радости по этому поводу.
Некоторые, сидя на диване, зовут нас на Киев, некоторые, сидя на другом диване, зовут Русь к топору – мне не очень близки ни те, ни другие, и даже, время от времени, я впадаю в ярость по поводу каждого из них. Что ж вы, Павел Семенович, поддерживаете президента – он и без вас ведет окружающий пейзаж к тому, который вы изобразили в финале своего «Царя». Что ж вы, Григорий Шалвович, зовете Русь к топору – его и без вас наточат. Тем не менее и те, и другие составляют тело сегодняшней русской культуры, зачем же рвать его на части? Они принадлежат к одному сообществу, и больше того, и еще раз — мощность этого сообщества будет определять границу грядущего зверства.
Письмо деятелей культуры в поддержку действий президента Путина в Крыму сейчас подписало больше сотни человек — умных, образованных, талантливых, ярких людей. Да, теперь это люди с подмоченной репутацией. Ну бывает. Вы правда думаете, что лучше их теперь как-то вычеркнуть? Что без них мы теплее перезимуем?
Вот Пастернак еще написал, и правильно:
«Напрасно в годы хаоса
Искать конца благого»
Можете хранить в себе ту порядочность, которую вам завещал Александр Галич, — ну храните, прекрасное наследие. Но впереди у нас не 20 лет брежневского застоя, когда главное было – сохранить память, и ту бесконечно разъедал склероз, а совсем другие времена. Вы хорошо помните, кто и за что голосовал в IV Государственной Думе? Бросьте, у нас нет благого конца, и благого пути тоже нет. У нас начался распад.