АНДРЕЙ ИЛЛАРИОНОВ, Президент Института экономического анализа:
Кризис, в котором пребывает сейчас российская экономика, нередко именуется мировым, не менее часто называют его финансовым. Но российский кризис не являлся и не является исключительно финансовым — он давно уже перешел в производственную сферу. По последним, ноябрьским данным, кумулятивное падение промышленного производства за последние 5 месяцев составило 13% по сравнению с пиком, который был достигнут в июне этого года.
Что касается другого важнейшего показателя — валового внутреннего продукта (ВВП) — то он сокращается в течение последних трех месяцев, и это сокращение происходит очень высокими темпами, никогда ранее за все время наблюдений не достигавшими таких масштабов. Так, оценка сокращения ВВП за сентябрь-ноябрь составила 4,7%.
Кроме того, постоянно слышатся утверждения, что нынешний кризис не является российским, что это мировой кризис. Действительно, целый ряд других стран оказались в условиях кризиса, но не все страны находятся в состоянии кризиса. Под удар попали европейские страны, США, Япония, часть стран бывшего СССР. Однако пока не отмечено сокращения производства в Китае: темпы роста ВВП там замедлились, но, по последним прогнозам, они составят 9,7%. В Индии ВВП в этом году вырастет примерно на 7%. Кризис пока не затронул Латинскую Америку, страны Ближнего Востока, Юго-Восточную Азию. Поэтому можно сказать, что кризис является глобальным, но пока не мировым.
Наконец, нельзя не отметить, что хотя кризис наблюдается во многих странах мира, его последствия в разных странах оказываются различными. Последние данные о сокращении производства в США свидетельствуют о том, что там этот показатель упал в ноябре к октябрю на 1,4%, что несопоставимо с тем, что происходит в России — падение на 6,7% в ноябре к предыдущему месяцу. Возникает вопрос, что же делает российскую экономику столь уязвимой по отношению к тем волнам, которые существуют и в мировой экономике.
Данные за ноябрь полностью перечеркивают те прогнозы и объяснения российского кризиса, которые делались в течение последних 12 месяцев. Достаточно вспомнить, что немало говорилось о том, что кризис в США приведет к сокращению спроса, что в свою очередь спровоцирует падение цен на нефть. Падение цен на нефть вызовет ухудшение платежного баланса в России, которое может вызвать финансовые и экономические проблемы в стране.
Однако течение кризиса полностью не соответствовало этому сценарию. Наш кризис почти не связан с американским финансовым кризисом. Наиболее острая фаза финансового кризиса в США, привлекшая общественное внимание и повлекшая за собой банкротство ряда крупных финансовых институтов в США, была зафиксирована в сентябре нынешнего года.
Однако сокращение промышленного производства в России началось еще в июле 2008 года — минимум за 2 месяца до того, как в США кризис вступил в острую фазу. Невозможно себе представить механизм, который помог бы российским предпринимателям представить себе развитие финансового кризиса в США и заставил бы их начать сокращение производства за несколько месяцев до его наступления.
Еще более драматически, чем промышленное производство в России, выглядит сокращение в транспортном секторе. Тут падение началось еще в марте и продолжается вот уже в течение 8 месяцев. Понятно, что никакой финансовый кризис в США, начавшийся в сентябре этого года, не мог привести к падению разных секторов российской экономики, которое начало фиксироваться в марте, июне и июле этого года.
Утверждение, что российский кризис вызван падением нефтяных цен, также не соответствует действительности. Достаточно вспомнить, что цены на нефть достигли исторического пика на уровне 147 долларов за баррель в июле этого года. И именно в июле этого года началось сокращение промышленного производства.
Более того, если мы посмотрим на структуру российской экономики, то можем убедиться, что в относительно благополучном положении находится именно нефтедобывающая отрасль. Несмотря на то, что от пиковых значений нефть упала в цене в 4-5 раз, сокращение добычи было очень скромным. Это кажется совершенно невероятным, но это факт, который противоречит объяснениям кризисных механизмов, постоянно предлагающимся с экранов телевизоров. В то же время цена на продукцию химии, нефтехимии, черной металлургии упала не так существенно, но именно эти отрасли сократили на 28-40%.
Нефтедобывающая же отрасль, где добыча от месяца к месяцу падает на доли процента, остается одной из немногих отраслей, позволяющих поддерживать промышленное производство в России, доходы государственного бюджета и более или менее приличный уровень жизни населения страны.
Наконец, еще одно предлагавшееся ранее объяснение того, как развивается кризис в России, опиралось на прогноз ухудшения платежного баланса страны и дефицита по счету текущих операций. Однако платежный баланс, несмотря на драматическое падение нефтяных цен, сохраняется профицитным. Причем профицит колеблется в последние месяцы в диапазоне 10-12 миллиардов долларов, что является близким к рекордному значением за последние год-два.
Одним словом, Россия вступила в экономический кризис, по скорости развития которому не было равных за последние 70 лет, в условиях высоких цен на нефть, в условиях положительного платежного баланса по текущим операциям, причем случилось это еще до того, как в США началась наиболее острая фаза кризиса. Это позволяет говорить, что природа российского кризиса существенно отличается от того, что традиционно предлагается в качестве объяснения.