Турция, в которой местная валюта тоже чувствует себя, как и рубль — неважно, заявила, что готова перейти в торговле с Россией на расчеты в национальных валютах. Соответствующее предложение уже направлено в Россию. Конечно, в прессе это подается, как могучий удар по доллару, который не выдержит и обязательно рухнет.
Правда, переход на расчеты в нацвалютах — мероприятие из разряда крайне вынужденных. Так как подрывается сама суть денег, как универсального эквивалента стоимости. Продав Турции свой товар и получив за него некую международную валюту, можно купить что-то нужное не только у Турции, но и в любом другом месте. При расчетах в нацвалюте такая возможность существенно снижена: купил у турок — значит, турки должны купить у тебя. Опять же — начинает особую роль играть торговый баланс, так как по большому счету ни одному из партнеров по вынужденному соглашению фантики, бусы и ракушки друг друга особо-то и не нужны. Куда их девать?
Как костыль и подпорка на время политических неурядиц схема бартера, расчета в нацвалютах, какие-то иные способы ведения торговли, конечно, возможны. На безрыбье, как известно… Но для нормальной торговли и работы все равно требуется какая-то признанная многими (идеально-всеми) странами платежная единица.
Российско-турецкая торговля, перейдя на клиринг, конечно, не нанесет ни малейшего вреда доллару — ее объем слишком незначителен по сравнению с общими объемами долларового оборота в мире. Он меньше даже статпогрешности. В этом смысле звонкие заголовки: «Америка содрогнулась в ужасе и панике» хороши только для людей с отбитым головным отростком спинного мозга. В реальности Америка может быть даже не в курсе, что её тут уже списали в утиль.
Проблемы Турции, где местная лира просела за полгода почти в полтора раза, носят, безусловно, внутренний характер. Возможно, что какая-то заданность и проектность в нынешнем обвале (особенно если учесть синхронность аналогичных событий в России или в Венесуэле) и есть, но в целом проблемы Турции объективны. Модель мягкого исламизма, которая пришла на фоне кризиса кемалистов двадцать лет назад, дала поначалу прекрасные результаты, но в последние годы очевидно стала себя исчерпывать. Как и в Иране, в Турции не могут найти и предложить что-либо иное, так как это потребует серьезного переформатирования структуры управления, системы власти системы отношений между властью и обществом. Я не говорю уже про Россию и тем более Венесуэлу, где правящие клики просто не могут себе позволить реформирования своих стран — при сколь-либо системной трансформации эти клики будут вышвырнуты и превратятся в аутсайдеров и маргиналов (если вообще не исчезнут), так как совершенно неспособны к нормальной политической конкуренции. В итоге Турция вынуждена идти на структурные реформы там, где требуются системные решения. Движение в сторону личной авторитарной диктатуры Эрдогана имеет ту же основу, что и узурпация власти в России — руководство наших стран цепляется за власть, так как только в ее пределах они способны существовать в качестве политической силы. Развитие Турции сменяется борьбой за устойчивость в ущерб развитию. На этом пути, если его не прервать в самом начале, страну неизбежно ожидает крах и коллапс — достаточно взглянуть на Россию, Иран и уж тем более Венесуэлу.
Тем не менее, пока ожидать от Эрдогана иного решения не приходится — он будет искать выход в строительстве все более жестких структур управления, рассчитывая через террор решить все противоречия. Ничего нового, в истории сотни раз такая ситуация повторялась и практически всегда с неизменным результатом. Обмануть законы развития никому не удавалось. И не удастся. Тем более сейчас, когда темпы развития стали слишком стремительными. То, что раньше занимало дестилетия, сегодня можно проскочить за год-два. А то и быстрее. Не успел — отстал навсегда.
Трепыхания диктаторов и их попытки удержать обстановку, не меняя её, вполне логичны с их точки зрения. И рациональны. Стратегически это тупик, но как правило, все они живут по принципу «После нас хоть потоп». Главное — досидеть на теплом месте до своего естественного конца, а там — да гори оно все синим пламенем.