Как–то, а именно в конце 1956 года, товарищ Чжоу Эньлай съездил в Венгрию, а там как раз антисоветское восстание произошло. Докладывает он товарищу Мао Цзэдуну: — Смотри, Мао, какая фигня, в условиях подавления гласности народ делает вид, что лоялен, а сам только и норовит что–нибудь этакое откаблучить. — Да, — отвечает Мао, — нам нужны гласность, свобода слова и НТВ образца до 2001 года. Правда у нас телевизоров нет.
Тут они и кинули клич. Пусть, мол, расцветают 100 цветов и соревнуются 100 школ. Подвергайте, граждане, партию конструктивной критике, ломайте ее, и на обломках мирозданья напишут ваши имена. Народ то ли помнил, чем такие лозунги прошлый раз закончились, то ли обалдел от радости, но критиковать не стал. Десяток самых хитрожопых написали хвалебные оды в стиле «вы не почетный святой, а просто аскет, подвижник и отшельник».
Мао это не понравилось, пейзане явно бунтовали на свой извращенный лад. Вместо того чтобы ругать партию, как от них требовали, они продолжали быть недовольным втихаря. Тогда он приказал провести собрания с артистами, музыкантами и литераторами, каких нашли, чтобы те показали пример на деле, как нужно резать правду–матку в глаза. Выпившие для храбрости деятели искусств показали, и народ понял: «Теперь — можно». За три месяца китайцы накатали пару сотен тысяч писем. «Жизнь дерьмо!» писали одни, «вы погрязшие в болоте коррупции свиньи» другие, третьи просто самого Мао по матушке крыли, не приводя никаких конструктивных доводов. Больше всех писем написали интеллигенты которые умели писать. Горько и неудобно было читать Мао эти письма. Горько потому, что народ, как оказалось, ни хрена его не любил и не обожал, а неудобно потому, что писали как курица лапой с кучей ошибок.
«Ну зашибися» — подумал Мао, а вслух сказал: «Змеи выползли из своего логова», так звучало солидней. Стали этих змей, то есть показавших свое либеральное мурло интеллигентов, собирать в охапки и отправлять в трудовые лагеря, которые тогда очень кстати получили широкое распространение. Всего репрессировали около полумиллиона, что людей, знакомых с арифметикой, наводит на мысли. Писем–то в два раза меньше было. Построили кучу дамб, что–то осушили, что–то затопили и назвали это дело «трудовым перевоспитанием интеллигенции».