Мы – амбивалентные существа по своей природе, в нас удивительным образом уживается животное и человеческое (культурное) начало. Граница между ними, как принято считать, размыта. И в самом деле, когда не удовлетворены наши базовые потребности – пища, жилье, одежда, – мы вполне можем вести себя как звери, без всякой оглядки на мораль, чтобы эти потребности удовлетворить. Голод может толкнуть человека к каннибализму, и таких случаев было много, например, во время войн или в ситуации, когда люди оказывались надолго изолированными от пищи. Но когда этого не требуется, человек вполне ведет себя «цивилизованно», он соблюдает этические нормы, следует кодам приличия и даже старается развиваться духовно.
Человеческая сексуальность стала одной из магистральных тем в психологии и культуре ХХ века. Толчком к этому послужили открытия Зигмунда Фрейда, как и его психоаналитическая теория в целом. Фрейд первым предложил невероятно смелую для своего времени гипотезу: многие наши комплексы, страхи, переживания имеют сексуальную причину, скрытую в бессознательном. Да и само бессознательное, как его понимал венский врач, во многом сконструировано как своего рода резервуар подавленных сексуальных инстинктов, впечатлений, которые мы получаем в детском возрасте. Как бы ни относиться к психоанализу – считать его наукой или мифологией, – нельзя не признать созданный им мощный понятийный аппарат, который прочно вошел в нашу жизнь. «Эдипов комплекс», сексуальное влечение малыша к своей матери и ревность ее к отцу – только одна из наиболее известных психоаналитических теорий (или мифологем), которыми мы активно пользуемся вот уже более века.
Однако сексуальность, в том числе и в ее психоаналитической интерпретации, имеет больше отношения к нашей природе, чем к культуре, если под сексуальностью понимать желание обладать своим партнером, а не дискурс о сексе в самом широком смысле этого слова – эстетику соблазнения, эротическое поведение, значимые недоговорки, юмор, играющие очень важную роль в сексуальных отношениях между людьми.
Секс связан с максимальным, в первую очередь, телесным удовольствием, и, вероятнее всего, прав другой психоаналитик, Вильгельм Райх, предположивший, что в своей основе человек – это оргазменное существо, жизнь которого направлена во многом на достижение этого удовольствия. Но даже это удовольствие, о чем знает, наверное, каждый взрослый, часто неодинаково. Оргазм, испытанный во время классического секса, отличается от того, который человек испытывает во время других практик (фелляции, куннилингуса, анального секса и т.п.), что в ханжеские советские времена считалось «извращением». Тут, к слову, интересно спросить: почему? Почему эти практики интимной жизни, если не запрещались официально (хотя и так было), то как минимум не советовались, и учителя в школах уже даже на излете советского периода всячески отговаривали старшекласников от таких занятий любовью? Думаю, ответ надо искать не столько в сфере самого секса, сколько в социальной конструкции Советского Союза. Сексуальное удовольствие – сложно контролируемая область, в которой по задумке природы человек получает практически неограниченную свободу. Интим – десоциализированное пространство, если не полностью, то в большой степени, и тот опыт свободы, который человек получает в такие моменты, делает его даже помимо его воли более критичным по отношению к внешней социальности, которая всегда основана на несвободе (это касается не только СССР). Именно этот опыт был лишним и поэтому всячески подвергался социальному остракизму. Справедливости ради надо сказать, что и церковь (католическая или православная) относится к «непроизводственным» видам секса без всякой симпатии и строго не советует прихожанам их практиковать. Любопытно, что как религия, так и ее отрицание – в СССР, своего рода «секулярной церкви» – одинаково не терпят удовольствие как таковое.
Для сравнения: в Индии, чья культура и религия остается, наверное, самой свободной в мире, таких ограничений в сексуальных практиках не существует. В известном архитектурном комплексе города Кхаджурахо (бывшая столица средневекового царства Чандела, IX-XIII вв.) изображены самые различные сексуальные «излишества» с участием женщин-сурасундари («небесных красавиц»), олицетворяющих возможности эротического наслаждения.
Тантрическое соитие
В древнем Египте, о котором я рассказывал в одной из своих радиолекций, креативная сцена орального секса оказалась связанной с убийством и воскрешением Осириса. После его смерти, Осирис был расчленен своим братом на куски, но его сестра собрала куски вместе, однако ей не удалось найти фаллос бога, и находчивая сестрица вставила ему искусственный из глины, вдув в него жизнь при помощи отсасывания.
Мужчина, занимающийся автофелляцией (Египет, XI-X в. до н. э.)
В знаменитом некрополе Монтероцци (Италия), в «Гробнице наказания» (Tomba della Fustigazione), была найдена этрусская фреска, на которой изображена женщина, занимающаяся сексом с двумя мужчинами, один из которых хлопает рукой по ее спине, другой ударяет хворостиной. Некоторые специалисты считают, что «БДСМ-ная» сцена фрески имеет апотропическое значение, отваживая от гробницы демонов и злых духов.
В «Гробнице быков» (Монтероцци), над левой дверью хорошо видна сцена, изображающая «позицию сзади»: мужчина занимается с женщиной то ли «естественным», то ли анальным сексом. Позади них расположился бык – символ вирильности и сексуальной мощи.
Гробница быков (VI в. до н.э.)
Похожая сцена изображает стоящего быка, но уже в состоянии возбуждения, и двух мужчин-партнеров (один из которых черный), занимающихся любовными утехами. Черный – активный (что было едва ли возможно в греческом искусстве), при этом его голова повернута назад: не следит ли кто за ними или, что тоже возможно, высматривает третьего.
Гробница быков (VI в. до н.э.)
Если «классический секс», опять же, по замыслу природы, можно понимать как удовольствие плюс производство потомства, то оральный (анальный) – это удовольствие в чистом виде, где партнер становится «сурасундари» – алхимиком-напарником в извлечении чистого эротического вещества из тела.
На протяжении веков оральный секс был изгоем; в относительно свободных обществах его не запрещали, но и никак не поощряли. Социально он в чем-то напоминал взятку – форма социальной коммуникации, которая использовалась и используется практически во всех обществах, но никто не любит в этом открыто признаваться. Такая примерно история с проститутками: они есть везде и их услугами пользуются очень многие, но говорить об этом не принято.
Почему, кстати, во многих обществах негативно относятся к проституции? Отнюдь не из-за «моральных» соображений. Причина в другом: проститука, как и оральный секс, ничего не производит, кроме удовольствия, и этим зарабатывает. Что и не нравится обществам, нацеленным на производво, а таких обществ подавляющее большинство. В древней Греции проституция не считалась чем-то «аморальным», потому что греческое общество было не производствоцентричным. Греки, граждане полиса, считали любой труд, кроме интеллектуального, не достойным себя и с радостью поручали его рабам, «варварам» или женщинам. Сегодня только в немногих странах, например, в Голландии, проституция «реабилитировна», а проститутка приравнена к индивидуальному предпринимателю.
В Древнем Риме фелляция и иррумация (от лат. глаголов fellare – «проникать орально» и irrumare – «быть тем, в кого проникают орально») были табу по той причине, что эти виды любви рассматривались как унижение. Однако получение таких удовольствий от партнера с более низким статусом не считалось чем-то предосудительным, поскольку эротическое оказывалось параллельным социальному (также в буквальном смысле слова). Впрочем, в период оргиастческих (вакхических) празднеств, которые в Риме все же попали под запрет в 186 г.до н.э., все эти ограничения снимались, и оральный секс становился центром гравитации. В Помпеях, погребенных под извергнутой лавой Везувия в 79 г., при раскопках найдены остатки общественных бань, на стенах которых изображены сцены фелляции, куннилингуса и прочих «непристойных» занятий, в том числе «поезд».
Секс «поездом» (Помпеи I в. н.э.)
Теперь сформулирую свою общую гипотезу: оральный секс (и его формы – куннилингус, автофелляция, фелчинг…) противостоит социальности. Иррумация в этом плане особенно показательна: она является физическим антиподом ораторского искусства. Если выступление оратора основано на использовани свободного рта, из которого рождается речевой поток, то при иррумации оратор превращается в пассивного немого, символически теряя свой социальный статус.
Баня – это место, где снимаются различия между высоким и низким, благородным и простым, господином и рабом и где на первое место выходит тело – тело без званий и каких-либо знаков отличия. В тех же Помпеях широкое распространение получили лупанарии (публичные дома, от лат. lupa– «волчица», так называли в Риме проституток). Фрески на стенах лупанариев изобилуют сценами орального и анального секса, которым «волчицы» занимались со своми клиентами. Считается, что те расплачивались с женщинами специальными монетами – спинтриями, известными своими эротическими изображениями, в том числе и животных (название происходит от греч. глагола σφίγγω – «я сжимаю»), отсюда же и слово «сфинктер». Позже историк Светоний так называл проституток-мужчин, а в XVI веке это слово стало означать человека, совершившего «омерзительный поступок». Не исключено тоже, что спинтрии использовались в каких-то играх в качестве игральных жетонов, но правила и смысл этих игр остаются для нас неизвестными. Другая интересная версия заключается в том, что спинтрии были изготовлены специально, чтобы подорвать легитимность власти императора Тиберия (годы правления: 14-37), отдававшего предпочтения би- и гомосексуальным отношениям. Что интересно: если эта версия окажется верной, то в таком случае спинтрии использовались как визуальное или «порнографическое» оружие против, как считала часть римского общества, дурного правителя.
Анальный секс в лупанарии
Не находя ничего плохого в анальном сексе (с женщиной), который в Риме широко практиковался, римляне табуировали секс оральный еще, надо думать, и по антропологическим причинам: в нем происходит смыкание «верха» и «низа», головы и гениталий, что нарушает не только социальную систему, но может навредить космическому порядку. Не столь набожные как греки, а тем более этруски, прямыми культурными потомками которых были римляне, последние все же с чуткостью относились к установленной схеме мира, чтобы ради просто удовольствия подвергать ее опасности. К слову, проблема «верха-низа» оказалась существенной и в иудаизме, который запрещает позицию «женщина сверху», поскольку именно это явилось причиной раздора первой пары, Адама и Лилит, которые не смогли договориться, и Лилит сбежала от него к Дьяволу.