Известный радиоведущий и журналист рассказал о «страшных черных людях» из окружения Путина, поделился «странным секретом российского общества», а также объяснил, чем радио «Вести» отличается от газеты «Вести».
Ведущий радио «Вести» Матвей Ганапольский — хороший пример того, как вполне, вроде бы, логичные предубеждения общества счастливым образом разбиваются о конкретный человеческий материал.
Казалось бы, ну чего ожидать от московского радиоведущего, работающего в одном медиахолдинге с одиозной газетой «Вести»?
И, тем не менее, любой, кто слушал эфиры Ганапольского, засвидетельствует непреложный факт: ведущий выступает с проукраинских позиций. Может быть, из-за редкой, как для нынешней России, привычки рефлексии. Или потому, что родился во Львове и, по собственному признанию, по-украински говорит получше, чем многие депутаты Верховной Рады. А может, оттого, что за 15 лет путинского правления 61-летний Матвей Юрьевич в тонкостях изучил лживую информационную доктрину путинского режима?
Об этом опыте мы и расспросили Матвея Ганапольского в рамках интервью для «Цензор.НЕТ«.
«ПЕРЕСТАЛ ПРОГНОЗИРОВАТЬ ДЕЙСТВИЯ ПУТИНА С МОМЕНТА ГРУЗИНСКОЙ АВАНТЮРЫ 2008 ГОДА»
— Новости из цикла «Россия в изоляции» сыплются одна за другой. Вот уже не последние в России люди призывают к выходу страны из Совета Европы, других влиятельных международных организаций. На полном серьезе призывают! И у меня как педагога по образованию возникает ассоциация с ребенком-изгоем, которого остальные дети в классе не принимают — за его надменность, грубость, привычку все решать по-своему. В результате он окончательно замыкается в себе, становится опасным для окружающих и совершенно непредсказуемым.
Вы, человек с большим жизненным опытом, можете подсказать: как Европе, Соединенным Штатам сделать так, чтобы этот ребенок, с одной стороны, не поднимал на уши весь класс, а с другой — не ушел в окончательную самоизоляцию?
— Как педагог вы знаете, что педагоги сначала просто говорят; используют методы увещевания. Потом делают замечание, отправляют ученика к директору. Ну, а затем — выгоняют из школы…
Хотя я думаю, что сравнение России с учеником в каком-то смысле некорректно. Это огромная страна с президентом, который должен быть ответственен за свою политику; с огромным штатом советников, всевозможных институтов, аналитических центров. И не проблема Европы и Украины в том, что вся работа этих аналитических центров и Президента свелась к тому, что Президенту сказали: можно оттяпать Крым, устроить Новороссию. Сейчас ему же говорят, что Новороссию надо поддерживать, и туда идет российское оружие.
Еще раз: наверное, пора этого ученика выгонять из школы. И более того, пользуясь вашей лексикой, пора, чтобы им немножко занялась полиция. Потому что нельзя одному человеку ставить на уши всю школу.
Я считаю, что решение Совета Европы правомерно. А обиды…ну, конечно, Россия тяжело переживает обиды. И сейчас люди, сведущие в жизни Кремлевской администрации, говорят, что и украинская-то заваруха связана не столько с Украиной, сколько с желанием Владимира Путина показать Бараку Обаме, кто тут первый парень. Помните, был когда-то голливудский фильм «Поле битвы — земля»? Вот Украина для Путина — это лишь поле битвы. И здесь, отправляя россиян на смерть, можно бесконечно вести эту войну — пока Америка не запросит пощады.
— Америка?!
— Подчеркиваю, не Украина — Америка. Когда Америка скажет: «Ну ладно, давай мы признаем, что ты — первый парень на деревне».
Но мне кажется, что произошла очень важная вещь. Мир адекватно ответил на попытку пересмотра основополагающих законов и правил игры, гарантировавших мир после Второй мировой войны. Это Потсдам, это решение о нерушимости границ. Все прекрасно понимают, что в нынешнее неспокойное время главная проблема — это терроризм. И когда вдруг кто-то говорит: «Я буду делать то, что захочу, потому что я сильный», — это колоссальная политическая проблема. И если этой силе не дать отпор, то тогда начнется пересмотр границ; тогда получаются новые правила игры! И эти правила простые: кто сильный, тот и прав.
Но в чем заключается главное осознание правил игры нашей цивилизации? В том, что в политике нет слабых и сильных. Что нужно уважать и тех, и других. Вот почему появляется объединенная Европа, другие союзы, в которых представлены как большие сильные страны, так и маленькие. Появляется Совет Европы, наднациональная структура, в которой представлены все, и все имеют равные права.
Поэтому когда мы заводим речь о Путине и о том, что он вытворяет, мы не говорим, собственно, о Путине. Мы говорим о главных цивилизационных принципах ХХ и ХХ I века: нерушимость границ. Уважение к территориальной целостности соседнего государства. Невозможность по своему желанию — под любыми причинами! — отхватить кусок соседней территории.
Происходящее сейчас для европейских стран — это новая реальность. Потому что они имеют дело не с маленькой расчлененной Югославией, а с большой страной, обладающей ядерным оружием. Но, тем не менее, западные страны пошли по такому пути.
— Вот, вы говорите: Путин хочет показать, Путин вытворяет. А как насчет понимания того, что он делает? Вот за последние месяцы вы ощущали, что можете спрогнозировать его действия?
— Я — нет. Прогнозировать действия Владимира Путина невозможно. Мне часто задают вопросы: «А может, он пойдет на Киев? Сбросит атомную бомбу?»
— Хорошо, когда вы в последний раз чувствовали, что можете прогнозировать его действия?
— Я перестал прогнозировать, что делает Путин и его окружение, с момента грузинской авантюры 2008 года. Я в этот момент находился в Грузии. И я убеждал моих грузинских друзей, что, да, угрозы, да, крики. «Но, — гордо говорил я, — в нынешнее время ни один политик себе не позволит…это же стать страной-изгоем…». И так далее.
Но выяснилось, что мне не под силу разгадать планы Владимира Владимировича Путина. И это ужасно. Потому что огромная страна, в которой 145 миллионов человек; страна, обладающая гигантской армией и ядерным оружием — эта страна, по сути, выполняет спорадические указания, которые приходят в голову одного человека. И по абсолютно непонятным причинам.
И, естественно, я не мог себе представить того, что будет нападение на Украину. Ну, разве можно в наше время оттяпать Крым? — спрашивал я себя. И отвечал: да нет, это невозможно! Оказалось, возможно. Я говорил себе: да разве возможно, чтобы всю работу того же Путина до 2014 года — когда был мир-дружба с Западом и высокие технологии шли в Россию — можно было вот так, в одночасье, зачеркнуть? Выяснилось — можно.
Поэтому я встаю утром готовым к любой новости. Вот, многие говорят: а что это была за бомбардировка Мариуполя? Вот зачем — чтобы была новая волна санкций? Ведь согласитесь, что после бомбардировки Мариуполя, этого откровенного хамства, последовала очень неприятная для России цепь событий. Тот же Совет Европы, где России отказано в праве голоса; то же признание России страной-агрессором. Вот, не признавала Украина — теперь признала.
То есть понятно, что свои же не будут бомбардировать, да? Тем не менее, Россия вместо осуждения этой человеческой трагедии говорит, что это сделали украинцы. То есть, обычная риторика негодяев. И возникает вопрос: зачем это делается? Но ответа — нет. Может быть, Россия играет в обострение. А может быть, там все сошли с ума. А может быть, Путин психически болен, но вокруг него танцуют приближенные, которые говорят (как в известной сказке про голого короля), что он прекрасно одет…
— А что на самом деле…
— …Что на самом деле — никому не известно. Но есть правила ведения отношений с Россией, которые замечательно сформулировал мой друг, писатель Виктор Шендерович. Я часто цитирую эти слова: «Россия понимает только числительные». Вот, собралось на Болотной и Сахарова 150 тысяч — произошли некоторые изменения в российском законодательстве. Затем — ужесточение. И вот сейчас выходит мало народу — и на них не обращают внимания.
То же самое и в международных отношениях. Когда Европа и Соединенные Штаты вместе говорят России «За ваши действия вам придется ответить» и вводят санкции, и рубль падает катастрофически — тогда Россия начинает как-то понимать, что такие вещи делать не надо. Но, видимо, мало понимает. Видимо, мало санкций. Потому что, как мы видим, война в Украине продолжается.
«В РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ ЕСТЬ СТРАННЫЙ СЕКРЕТ: КАКОВ ЛИДЕР, ТАКОВО И ОБЩЕСТВО»
— Но откуда у Путина такая поддержка населения? Многие сравнивают нынешний расклад сил с холодной войной ХХ века, тогдашний разгул советской пропаганды — с нынешней киселевщиной. Но я, например, хорошо помню, что уже при позднем застое мало кто этому вранью верил. Мой отец, член КПСС, по ночам включал транзистор, и я наизусть знал позывные «Немецкой волны» и «Радио Свобода».
И я задаюсь вопросом: отчего сейчас, при наличии Интернета и несравненно более открытых границ, российский народ продолжает верить тому, что говорят по ящику?
— Знаете, в российском обществе есть какой-то странный секрет. Его можно сформулировать так: каков лидер, такое и общество. Вот вспомните: сначала был Сталин — и о том времени есть знаменитая фраза Довлатова: «Все говорят: Сталин, Сталин. А 4 миллиона доносов кто написал?» Так жило все общество: писали доносы друг на друга.
После этого приходит Хрущев — и вдруг общество удивительным образом меняется. Фестиваль молодежи и студентов 1957; те же люди, которые 3 года назад искали американских шпионов, радуются приезду из Америки первых чернокожих людей. В стране невероятная эйфория.
Потом приходит Брежнев — и общество снова кардинально меняется. Все спокойны, добродушные, ездят на дачи. Идея дружбы с Соединенными Штатами как будто растворилась…
После этого появляется Горбачев — и общество вдруг: как, почему мы до этого так жили?? Как такое может быть? Немедленно дружить, делаем телемост СССР-Америка!
После этого — Ельцин: разгул демократии, рынок, первые поездки в Соединенные Штаты…
И, наконец, Путин. Причем два Путина: первый — до 2004 года: дружим, перестройка, новое мышление, продолжение всего этого…И сейчас: Путин другой — и общество другое.
Это очень странная история, которой должны заниматься социологи и социопсихологи. Почему такое происходит в обществе? Знаете, меня в этой истории не столько заботит то, почему люди так верят пропаганде, сколько другой вопрос: почему людям в России чисто по-человечески не жаль гибнущих украинцев? Две нации жили бок о бок столько лет, помогали друг другу выиграть Отечественную войну. Почему же в россиянах сейчас есть только оскал злобы и желание оправдать агрессию? Почему нет понимания того, что результатом этой агрессии есть реальная гибель украинцев и гибель своих российских солдат?
— Ну, здесь-то как раз ответ психологически очевиден: всегда неприятно чувствовать себя виновным…
— А мне все равно. Каждый делает свой выбор — и должен нести за этот выбор ответственность. Так было в фашистской Германии — и вы знаете, что одна из сторон денацификации заключалась в том, что бюргеров, которые делали вид, что ничего не знают, заставляли выкапывать трупы расстрелянных. Это был сильный ход. Когда-нибудь российским гражданам, видимо, придется задать себе вопрос: почему они потворствовали этой агрессии? Смерть на территории Украины почти 5 тысяч людей вряд ли будет Украиной забыта.
Это одна из загадок. Но еще раз повторяю: я не хочу в этом разбираться. Каждый делает свой выбор. И, например, мне абсолютно не жаль несчастных, в кавычках, жителей Донецка и Луганска.
— Почему?
— Потому что к ним пришел Гиркин и сказал: «Вам будет прекрасная жизнь при Путине. Идите и проголосуйте». И они проголосовали. Они думали, что все будет легко и просто. Но их предали — все, включая Путина, которому оказалась не нужна эта Луганда, как ее называют. Поэтому, когда они сейчас стонут: «Боже, что происходит? Пускай скорее прекратится эта война», — это они кому говорят, Путину или Порошенко? Они прежде всего должны это сказать себе! Именно они своим голосованием навлекли войну на свой регион. Мне их по-человечески жаль, потому что разрушена их жизнь. Многие убиты, имущество разворовано и «отжато» бандитами. Но с чего все началось? С того, что они поверили проходимцам. А проходимцы бывают разные. Бывает Мавроди, с которым вы теряете только деньги. И бывает Гиркин, который будто крысолов на дудочке играет: «Путин, Путин»…
— Есть воры и есть грабители. Одни только залезут в карман, другие — еще и дадут по голове.
— Совершенно верно.
— Из-за того, что происходит, у меня за минувший год самоликвидировалось несколько контактов со знакомыми-россиянами. А у вас?
— Да, у меня есть несколько человек — и я в большой растерянности, что с ними делать. Они у меня в Фейсбуке; при этом они — мои друзья. И они перепощивают у себя только откровенно негативные пророссийские материалы.
— И как вы на это реагируете?
— Я ничего не пишу, к ним не обращаюсь. Но из друзей их не выбрасываю: по всей видимости, надеюсь на то, что когда-то этот сумасшедший дом закончится. Их у меня всего три человека; в основном же мои френды — это люди, которые понимают, что воевать с соседом нельзя, что это конфликт на века.
«В ГАЗЕТЕ «ВЕСТИ» И НА РАДИО «ВЕСТИ» РАБОТАЮТ РАЗНЫЕ КОЛЛЕКТИВЫ И РАЗНЫЕ ЛЮДИ, КОТОРЫЕ ПО-РАЗНОМУ ВОСПРИНИМАЮТ ЖИЗНЬ»
— Вы работаете на радиостанции «Вести-Украина», которая здесь ассоциируется, во-первых, с одноименной радиостанцией в России; а во-вторых, с газетой «Вести», к которой у многих в Украине отношение, мягко говоря, негативное. Лично я считаю, что контент радио «Вести-Украина» и газеты «Вести» кардинально отличаются друг от друга. Но это мое мнение. А вам на эфирах, в супермаркете, на улице доводится слышать в свой адрес: «Москаль поганый, убирайся отсюда!»?
— Нет, такого не было никогда. Во-первых, мне такое сказать невозможно, потому что я родился и вырос во Львове и украинский язык знаю получше многих депутатов Верховной Рады. Я его знаю просто идеально, причем несколько диалектов. Поэтому чья Украина — это еще большой вопрос. Это моя Родина, поэтому я в этот час здесь и оказался. Я оказался там, где посчитал нужным. И работаю там, где считаю нужным. И меня — тут я должен поблагодарить свою аудиторию — воспринимают весьма адекватно.
А что касается разницы между газетой «Вести» и радио «Вести», то они действительно разные — но из-за того, что работают разные коллективы и разные люди, которые по-разному воспринимают жизнь. И тут ничего нельзя поделать. Наш коллектив воспринимает жизнь по одному. Газета «Вести» воспринимает ее по-своему. И невозможно ее осуждать. Наоборот, я бы восхитился тем, что руководство холдинга совершенно спокойно относится к такой разноголосице. Ведь нам никто не звонит, не дает никаких указаний.
Мне часто говорят: «Вот вы, конечно, хорошие, вас интересно слушать, вы такие проукраинские… А кто ваши владельцы?» И я всегда на это отвечаю: «Да мне наплевать, кто мои владельцы».
— Даже если называются фамилии Курченко, Клименко?
— У меня это всегда вызывает улыбку. Ну, давайте представим себе, что наш владелец — Янукович и его окружение. Тогда получается, что наступило удивительное время, когда за деньги Януковича мы ругаем Януковича; когда за деньги Курченко мы ругаем Курченко! Выходит, мечта о свободе средств массовой информации реально наступила, понимаете?
Вот почему я к этому отношусь совершенно равнодушно. У меня с радиостанцией контракт, который предусматривает невмешательство в мою работу. И если элементы вмешательства будут, то радиослушатели узнают об этом первые. И вряд ли я тогда буду работать на радиостанции.
Все наши сотрудники работают абсолютно свободно, без каких-либо указаний, что делать. И здесь работают мои друзья, с которыми мы вместе работали на «Эхо Москвы». А дело в том, что мы воспитаны определенным образом. В этом году «ЭМ» исполнится 25 лет. И за эти 25 лет мы привыкли, чтобы нам не давали никаких указаний. К чести руководства холдинга и его руководителя, Игоря Гужвы, никогда за всю историю не было никаких указаний относительно того, как нам говорить и какие передачи делать.
Радио — это бизнес. Перед нами была поставлена бизнес-задача — вывести радиостанцию в лидеры. За 10 месяцев мы вывели радиостанцию в лидеры, познакомили радиослушателей трех городов — Киева, Харькова и Днепропетровска — с новым жанром (хотя в Киеве есть разговорные радио). И, в частности, два эфира вашего покорного слуги занимает первое место среди всех радиостанций города Киева.
Поэтому бизнес-задачу, которая была перед нами поставлена, мы выполнили даже раньше срока. Вообще-то на это полагается срок.
— Вы сказали, что коллектив радиостанции не получает сверху указаний, как и что говорить. А разве не было таких коллизий, чтобы коллектив просили называть ополченцами людей, которых большинство украинских СМИ называли как минимум сепаратистами?
— Нет, мне об этом ничего не известно. Но тут есть другая проблема. Дело в том, что в Украине нет такой четкой системы информирования средств массовой информации о каких-то решениях властей. Ну, вот например, как называть вот этих людей, которые воюют в «ДНР» и «ЛНР»? Мы получали абсолютно противоречивые указания. Это сейчас мы называем их просто и незамысловато: террористы. Во всяком случае, я так делаю…Но поначалу было непонятно вообще, как к ним относиться. Ведь не забывайте, что был проведен нормальный референдум, понимаете? То есть поначалу это выглядело как территория, где хотят как-то жить…а потом это выродилось в то, что выродилось…
— Да ладно, Матвей, ну что это был за референдум? Есть же масса свидетельств, что это было и как проводилось…
— Вы зря мне возражаете, потому что я с вами не спорю. Еще раз: для унификации такой ситуации существует главный редактор. Он собирает людей и говорит: ребята, давайте подумаем, как называть этих людей. И мы несколько раз собирались для того, чтобы не было разноголосицы. Потому что отношение к этим людям во всей редакции одинаково. Просто мы получали очень разноречивые указания от властей. А мы обязаны неукоснительно выполнять украинское законодательство, понимаете?
Вот сейчас все стало проще и понятней. Сейчас все прекрасно понимают, кто эти люди; они — либо террористы, либо сепаратисты, либо, простите, бандиты, если говорить неофициально. Теперь все стало проще. Раньше мы просто не понимали сигналов власти. Я имею в виду не власти холдинга, а власти страны. Как власть трактует этих людей? А власть сама не знала, как их называть. И вот эти «террористы», эта жесткая риторика, появились гораздо позже. Потому что в начале были разговоры про то, что «не надо их оскорблять», надо с ними вести переговоры. Но сейчас понятно уже, какие переговоры. Бандиты, они и есть бандиты.
«С РОССИЕЙ ПУТИНА И ЕГО ОКРУЖЕНИЯ У МЕНЯ НЕТ НИЧЕГО ОБЩЕГО»
— Ваша супруга — грузинка, в то время как вы родились и учились во Львове, училище заканчивали в Киеве. И при этом вы оба — граждане Российской Федерации. Вот как это осмысливалось вашей семьей, что начиная с 2008 года, государство, подданство которой вы имеете, последовательно напало на две родные для вас страны? Что вы ощущаете, размышляя об этом?
— Знаете, вы задали очень тяжелый вопрос. Конечно, это воспринималось тяжело. И в какой-то момент…здесь надо правильно сформулировать…(долго думает. — Е.К.)…знаете, я всегда в эфире подчеркиваю, что я очень люблю Россию. Конечно, свою Россию, не путинскую. Для меня 15 путинских лет — это 15 лет потерь. Это 15 лет отставания и деградации. Это 15 лет издевательств над гражданами — и особенно в последние годы, с помощью российского телевидения. Это пробуждение в гражданах самого низкого и подлого, такого, что цивилизация всегда прячет где-то в глубине. Это система лжи, которая стала государственной доктриной.
Вы спросите: а почему я говорю об этом? А потому что у каждого — своя Россия. Я не имею никакого отношения к Владимиру Путину и к России, которая напала сначала на Грузию, а потом на Украину. (Это моя позиция, что она напала). У меня есть моя Россия, Россия моих друзей. Россия моей улицы, Россия парков. Россия «Эха Москвы» и моих коллег, которые там работают. Я спросил себя: кто этот человек Владимир Путин? И ответил себе: это человек, за которого я никогда не голосовал и который никогда не представлял моих интересов. Потому что он президент только для своих. В последние годы он понял, что все равно не переубедит сторонников Навального, чтобы они любили его, Путина. Поэтому он стал президентом вот этого, мотоциклиста, как его?..
— «Хирурга».
-«Хирурга». Он президент «Хирурга»! И у меня с этим человеком и его Россией, с Россией его окружения, вот этими страшными черными людьми, которые подпевают, накачивают, лгут и переворачивают и которые многовековую совместную историю и любовь между русским и украинским народом повергли в прах своих гадких, мелких, пустых и бессмысленных интересов — у меня с этими людьми нет ничего общего. Поэтому я очень спокойно отношусь к России, когда приезжаю к ней. Знаете, когда идешь по московской улице, вокруг тебя за минуту проходит, наверное, тысяча человек. Но это тысяча чужих людей, они ко мне не имеют никакого отношения! Я научился абстрагироваться и люблю в Москве и России ровно то, чем эта страна привлекала меня до Путина — практически более 30 лет. В ней есть что любить. Но сейчас Россию любить не за что. Во всяком случае, мне.
— В Украине идет война. И еще с весны люди в Украине задают друг другу вопрос: а что, если Путин двинет войска на Киев? В вашем случае я задам этот вопрос под другим углом: что вы будете делать при таком развитии событий? Останетесь вести эфир здесь, в Киеве? Или будете вынуждены вернуться в Москву?
— Ответить на этот вопрос трудно. Сколько это будет возможно, я буду находиться здесь, в редакции, потому что это обусловлено контрактом. Вас, может быть, удивит такой формальный ответ, но есть такие два золотых правила. Первое гласит: «Не знаешь что делать — ложись спать». А второе: «Не знаешь, что делать — поступай по Конституции».
Я говорю: не знаешь, как поступить — поступай по контракту. Вот и все!
Источник: http://censor.net.ua/r322652