Вчерашняя новость про роскошные траты министра Мантурова в служебных командировках вызвала легкую дрожь в информационном пространстве и ушла. Просто потому, что ее обыденность очевидна. Правящий режим живет как в последний день (да он и вправду доживает последние дни), а потому ничего необычного в поведении чиновников, рвущих под себя всё, до чего они могут дотянуться, нет и быть не может. Мафия, приватизировавшая государство, ведет себя как его собственник. Бюджет — это ее собственность. А право собственности — священно. Еще вопросы есть?
В том и специфика сегодняшнего устройства России. Сословно-феодальное общество основано на понятии служения. Элита имеет право на роскошную жизнь, но она и несет ответственность за выполнение ею своего служения. Причем в классическом сословном обществе элита всегда платит налог кровью — она обязана давать результат служения даже ценой жизни, физического существования. И наказание за неисполнение долга всегда идет по высшей мере. В классовом буржуазном обществе нет служения, но есть продажа своего труда. Дорогой труд стоит дорого. Но и результат должен соответствовать, в противном случае тебя просто уволят, а найдут другого, который даст требуемый результат.
Россия — ни то, ни другое. Путинская элита не несет ответственности перед страной за результат своей работы. Точнее, эта ответственность носит принципиально иной характер. Каждый представитель системы несет ответственность только перед вышестоящей инстанцией своей клановой группировки. А у группировок есть только одна цель и задача — увеличение своей ресурсной базы и уменьшение ресурсной базы конкурентов. Остановиться она не может, так как ее съедят конкурирующие группировки. Поэтому процесс разворовывания страны в рамках созданной Путиным системы властных отношений неостановим. Если какая-то преступная группировка вдруг перестанет воровать — ее снесут все остальные.
Эта система отношений родо-племенного уклада, архаичной фазы. И неважно, что сегодняшние дикари вместо дубинок используют смартфоны и интернет. Архаичная фаза характеризуется тем, что базовой ценностью является пищевой ресурс территории, который всегда конечен и который может только убывать. Воспроизводство ресурса всегда уступает его потреблению, поэтому конец всегда один и тот же — насквозь проеденная пищевая инфраструктура. Ключевое отличие нынешнего положения дел заключается в том, что в древности племя, сожрав весь ресурс, могло откочевать на новые угодья. Сейчас откочевывать некуда, всё занято. Поэтому противоречия между разными группами (кланами) на территории обостряются, они начинают вести всё более ожесточенную борьбу, но итог все равно известен — победитель в такой борьбе просто проживет дольше остальных, после чего сам умрет от бескормицы. При этом известен и выход, дающий шанс на выживание — это переход в иное состояние, где пищевой ресурс начинает воспроизводиться в любых потребных количествах. Но для этого нужно выполнение целого ряда условий.
Первое и необходимое условие — наступление катастрофы. Пока есть пищевой ресурс, стратегия останется прежней — его будут жрать. Стратегия изменится только тогда, когда ресурс будет исчерпан полностью. Тогда пройдет короткий период свирепых войн «за складские запасы», за остатки уже собранного ресурса, в которых победит или самый сильный, или самый умный. Сильный в итоге умрет, так как он не сможет создать новую стратегию, умный выживет, так как сумеет понять, что пищу нужно выращивать. Переходить на новый уровень развития.
Мы уже очень близко подошли к этому этапу. Ресурс страны проеден, элита пытается превратить в пищевой ресурс население, обкладывая его все новыми оброками и податями, но здесь тоже есть предел, который почти наступил. Рост протестов не дает возможности облагать новыми поборами, тут бы удержать уже имеющееся. Соответственно, в ближайшее время начнутся серьезные (уже без дураков) боевые действия между элитными группировками, и так называемый «трансферт» имеет своей целью в первую очередь проредить клановые структуры, перераспределить имеющийся ресурс, «складские запасы». В том и специфика сегодняшнего положения вещей — «трансферт» — это просто попытка проектного решения, в случае, если он запоздает или элита не решится на него, произойдет всё то же самое, но в стихийном порядке. Конечный итог у системы все равно один.
По окончании войны на поле боя останутся существенно уменьшенные властные группировки, да еще и истратившие свой ресурс на войну. Именно в этот момент начнется их деление на умных и сильных. Если выживут немногие — они будут договариваться. Многие — начнут делить территорию.
Идеальный с точки зрения возможного сохранения целостности страны сценарий заключается в том, чтобы умные сумели удержать под своим контролем важнейшие точки связности страны — выходы к морю и транспортные узлы. А сильные — сырьевые и ресурсные территории. Тогда умные смогут диктовать сильным свои условия и договариваться с ними — без выхода за внешний контур смысл владения сырьевыми ресурсами в рамках архаичной фазы отношений и развития теряется, а потому владельцы сырьевых территорий будут вынуждены выстраивать отношения с подчиненных позиций.
В этом (и только этом) сценарии возможен переход на качественно иной уровень развития. Если произойдет наоборот — у умных просто не будет возможности перераспределять ресурс на строительство новой фазы развития. Поэтому «после Путина» ключевыми регионами страны, борьба за которые станет прологом к дальнейшему существованию страны, станут буквально пять — Петербург (точнее, Северо-Запад), Кубань и Приморье, имеющие выход за пределы страны, Москва, как крупнейший транспортный узел и Урал, как регион, обеспечивающий связность страны в широтном направлении. Северо-Западный регион при этом будет контролировать выход на северные порты, а Кубань — еще и сырьевые территории Юга. Однако Москва может выпасть из этого списка, так как будучи крупнейшей агломерацией, она не сможет обеспечивать безопасность своей территории, если ресурсный поток из-за ее пределов существенно уменьшится. На поддержание ее устойчивости требуются слишком большие ресурсы, которых у нее уже не будет. Впрочем, введение свирепой диктатуры на этой территории может удержать ситуацию, но диктатура очень затратна и главное — у нее нет страховки от ошибок. Неверные решения, принятые диктатором, в итоге убивают диктатуру, так как она органически неспособна создавать конкурирующие стратегии и всегда действует только в рамках одной. (В скобках отмечу, что мы снова приходим к тому же состоянию, в котором находились в Средние века — самым диким и архаичным из русских государств была Московская Русь, которая в итоге победила, будучи дикой азиатской деспотией, обладающей возможностями полноценной диктатуры — в первую очередь, концентрации ресурсов для захвата чужих территорий. Так что вероятность повторения нашей истории выглядит совершенно ненулевой)
Уже сейчас понятно, что даже теоретически невозможно прогнозировать, к чему мы в итоге придем. Неизвестными величинами являются две: сколько властных группировок (существующих сейчас и возникших в ходе борьбы — а они обязательно возникнут) выживут, и неизвестно, какие именно территории будут контролировать те, кто способен осмыслить и сформулировать новую стратегию развития, а кто — нет. В том случае, если борьба закончится «вничью» и останется слишком много примерно равных по силе клановых группировок, мы как страна перестанем существовать — в таком случае разумнее будет просто разбежаться и пытаться выжить поодиночке, что, конечно, станет концом той цивилизации, в которой мы сегодня живем. Мы станем кем-то другим, но скорее всего, точно не собой. Если по окончанию войны группировок останется мало — у нас есть шанс остаться едиными, причем не прямо сейчас, а в будущем. Но это будет только шанс, который еще нужно использовать. Тем не менее при всех сценариях мы будем вынуждены проходить через этап феодальной раздробленности с последующей пересборкой. Какой именно проект в итоге победит — неизвестно.
Как тут не вспомнить культовый сериал «Игру престолов», где главным движущим мотивом Матери драконов было стремление сломать бесконечное колесо, которое из раза в раз воспроизводило одну и ту же тупиковую ситуацию. Нам, похоже, нужна такая же Матерь, которая все-таки сломает колесо проклятия, в котором мы живем, бесконечно воспроизводя наши катастрофы и страдания.