У меня очень интересный вопрос, который волнует всех нас, – будет ли девальвация, очередная девальвация рубля? Потому что очень много о девальвации говорили сразу после кризиса. И очевидно было, что девальвация была необходима, хотя бы по той причине, что в 1998 году так была спасена российская промышленность. В 1998 году сразу после девальвация эта промышленность заработала, а товарные остатки на складах исчезли. И было очевидно, что когда в октябре-декабре правительство тратило миллиарды долларов на поддержку рубля, то скорее речь шла о том, чтобы дать возможность по дешевому курсу людям, у которых были рубли – в первую очередь людям очень богатым, или взяточникам, или в том числе даже олигархам, – переложиться по выгодному курсу в доллары и вывести их за границу. Так было очевидно, что это безумие. Тогда девальвация произошла.
И сейчас ходят упорные слухи, что будет еще одна волна, что якобы сначала она была намечена на декабрь, теперь всё это сдвинется на август, и что есть серьезные экспертные оценки, что к концу августа доллар будет стоить рублей 40. Ужас заключается в том, что сейчас – я не буду на этом долго сосредотачиваться, я думаю, что тут надо в эфир позвать Андрея Николаевича Илларионова, он всё это объяснит гораздо лучше, – ужас заключается в том, что сейчас для девальвации нет никаких особых экономических причин, за исключением того, что, поскольку страной правят люди, которые получают доходы от нефти и газа, то их доходы от нефти и газа резко вырастут, если случится девальвация.
Всё очень просто. Что такое девальвация? Это вы отнимаете деньги у тех людей, у которых они есть в рублях, и прибавляете их тем, у которых они есть в долларах. И удивительность всей ситуации заключается в том, что в этот раз, в отличие от 1998 года, не произошло никакого оздоровления российской промышленности после девальвации. Оказалось, в 1998 году, до кризиса финансовая и хозяйственная сфера были сами по себе. И вот после девальвации они сцепились зубчатыми колесиками и заработали. В этот раз мы видим, что экономика сама по себе, рубль и доллар гуляют сами по себе. Я пытаюсь понять, почему так происходит.
Я уже говорила как-то о человеке, которого звали Ибн Хальдун и который описывал в средневековом арабском мире правила распада арабских государств той поры. Я напоминаю, о чем я говорила. Вот есть американский экономист Артур Лаффер, который жил в нормальной Америке, стабильной, со стабильными демократическими институтами, и обратил внимание, что если постоянно повышать ставки налогов, то в какой-то момент повышения налоговых ставок реальные налоговые поступления начнут падать. Эта штука называется кривая Лаффера.
И есть Ибн Хальдун, который создал теорию, которая правильно описывала модели развития арабских государств, которая звучала так. В начале династии, когда нравы правителей просты, налоги низки – и ремесло и торговля развиваются. Поскольку ремесло и торговля развиваются, нравы правителей становятся всё более взыскательными. Налоги повышаются. Как только начинают повышаться налоги, ремесло и торговля начинают идти вниз. А поскольку нравы правителей уже привычны к роскоши, то они продолжают повышать налоги, чтобы сохранить прежний уровень потребления. В результате ремесло и торговля ухудшаются еще раз и еще раз. И так до той поры, пока с гор не приходит новая династия варваров. Ее нравы просты. Ремесло и торговля начинают развиваться.
Чем отличается модель Лаффера от модели Ибн Хальдуна? Тем, что модель Лаффера описывает общество, в котором экономические изменения затрагивают только экономику, а модель Ибн Хальдуна описывает общество, в котором экономические изменения затрагивают саму ткань государства. И если посмотреть, в чем разница поведения обоих моделей при кризисе, она очень проста. Если у вас открытое общество, то когда у вас кризис, в вас цены на всё падают. А если у вас закрытое общество, развивающееся, грубо говоря, по Ибн Хальдуну, то у вас цены на услуги монополистов, т.е. прежде всего это на взятки, на всевозможный рэкет со стороны государства и на вещи типа газа, электроэнергии и так далее, они растут.
Если посмотреть на то, что происходит в России, то можно придти в некоторое ошеломление. Потому что мы видим, что цены на всё, что связано с монополиями, несмотря на кризис, вернее благодаря кризису, в России растут. И это можно объяснить именно тем, о чем я говорила. Тем, что в условиях кризиса люди, живущие с ренты – это прежде всего взяточники и чиновники, – стараются сохранить прежний уровень потребления, как следствие – количество взяток в каждом заработанном рубле растет, доля взятки в каждом заработанном рубле растет, а само количество заработанных рублей еще больше сокращается, как шагреневая кожа, до печального конца.
Я говорила как-то в прошлой передаче о том, что Сбербанк у нас повысил, причем в одностороннем порядке, ставки по кредитам. Это история, ровно противоположная тому, что сделали во всем цивилизованном мире. И это история, полностью подкосившая российский малый и средний бизнес. Представьте себе предпринимателя, который несколько лет назад взял кредит в Сбербанке и думал, что он будет платить, скажем, 800 тысяч рублей в месяц платежей по кредиту, а теперь он должен платить не 800, скажем, а 900, а поток наличности у него в магазине упал. Т.е. это разорение.
Я приводила другой пример, совершенно фантастический. В ситуации, когда в Европе сейчас можно перелететь за 50 евро из конца в конец (именно благодаря кризису – цены упали), а билет из Новосибирска в Читу – вполне европейское расстояние – стоит эконом-классом 27 тысяч рублей, бизнес-классом в Европе можно пролететь. Опять же монополия. Послезавтра открывается МАКС. Поскольку МАКСом теперь управляют «Ростехнологии», то мы видим, что количество участников МАКСа в зале салона уменьшилось, а цены фактически возросли, причем все этим возмущаются. Можно бесконечно приводить примеры.
Можно посмотреть, что у нас резко выросла цена на электроэнергию. Простите, когда один из промышленников мне на это жаловался, он мне говорил: «Юля, я совсем не понимаю. У нас что изменилось, кроме того, что кризис, потребление энергии упало, и поэтому цена на нее, особенно цена на подключение, выросла». Я уже цитировала слова, которые были мне сказаны в Забайкальском крае, опять же сказаны одним из предпринимателей, который сказал потрясающе: «В 1998 году и мы, и государство были в одной лодке. Можно было придти в налоговую инспекцию и сказать, что да, у меня арестованы счета, а мне пришли деньги, которые мне нужны на зарплату. И вот я открою новый счет, и эти деньги будут только на зарплату. Пожалуйста, не арестовывайте его. А в этот раз я прихожу в налоговую инспекцию, и мне говорят: «А мы ничего не знаем, у нас нет никакого кризиса. У нас премия». У них нет никакого кризиса. Кризис в России. А у них никакого кризиса нет. Это очень важная и страшная история. Потому что если логически продолжить эту систему, как я уже сказала, положительной обратной связи, то в конце ее абсолютный крах.
Хочу поговорить еще об одной важной истории. История о том, что происходит в стране, когда в ней нет экономике. Ответ – в ней начинается страшный пиар. В ней начинается жизнь, которая происходит на телеэкране, как в известном советском анекдоте про то, что, если в холодильнике нет продуктов, надо его воткнуть в телевизионную розетку.
Я бы хотела обратить внимание на несколько приемов, к которым прибегают власти, когда пытаются выдать сено за солому. Первый, самый очевидный прием, это когда вещи, которые заслуживают право быть новостями, не попадают в публичное поле никак. Например, в России гораздо больше, судя по всему, народных возмущений в связи с кризисом, чем то, что нам рассказывают. Вот просто совершенно случайно где-то слышишь и начинаешь выяснять, что вот в Челябинске еще в декабре штурмом разъяренные рабочие взяли сберкассу на каком-то тракторном заводе, потому что им не платили денег. И этого нигде нет. Но вроде бы это действительно было.
Или обсуждаются достаточно надуманные вещи – а когда обсуждаются надуманные вещи, они перестают быть надуманными, – но не обсуждаются очень существенные вещи, даже в том, что касается у нас газовой сферы. Возьмем такую простую историю. Мы обсуждаем наши отношения с Грузией, мы обсуждаем наши отношения с Украиной. Скажите, когда вы последний раз видели обсуждение наших взаимоотношений с Болгарией? А в Болгарии не очень хорошо. Потому что в Болгарии пришло новое правительство. Там надело болгарам воровство социалистов, и они вынесли прежнего премьера. Пришел новый. И первое, что новое правительство делает, оно пересматривает прежние коррупционные, как оно полагает, сделки. И первое, что попало под это дело, это в том числе сделки с Россией.
Там, например, мы собирались строить ядерную электростанцию, первоначально просили за ее постройку три миллиарда долларов, теперь просим десять, да еще чтобы это прогарантировало болгарское правительство. Т.е. история абсолютно та же, что с адмиралом Горшковым, который Северодвинск обещал сделать за одну сумму денег, и индусы подписали с нами контракт, а потом на следующий день Северодвинск сказал: «Хочу еще втрое больше». Хоть стой, хоть падай. То же самое с атомной электростанцией в Болгарии. Этот проект под большим вопросом.
Проект трубопровода «Бургас – Александруполис» тоже под большим вопросом. Потому что это проект, который связан с тем, что российскую нефть гораздо выгоднее сгружать в Бургасе, потом транспортировать по трубе до Александруполиса, там очень большие очереди, когда проходишь проливами, можно целыми неделями танкеру стоять. Этот проект выгоден России, но он совершенно не выгоден Болгарии. Потому что Болгария, если я не ошибаюсь, за эксплуатацию этого трубопровода будет получать где-то 30 млн. евро в год. А если, не дай бог, что-нибудь с этими нефтяными терминалами случится – а это посреди курортного района, – то курортный район накроется. А все-таки от своих курортов Болгария получает миллиарды евро в год, это главный источник ее доходов. А как известно, если что-то может накрыться, оно всегда накроется, особенно если это нефтепровод и нефтяной терминал.
Третья проблема – это тот же самый «Южный поток», который ведь Болгария должна была строить в том числе и за свои деньги. А сейчас с «Южным потом», после того как мы лишили Болгарию газа в прошлом году во время газовой войны… Собственно, это была тоже одна из причин проигрыша прежнего правительства. Потому что все болгары развели руками: как так, у нас тут дружественное России правительство, так и его кинули и оставили без газа. Так вот никто не обсуждает наши отношения с такой ключевой в данном случае европейской страной, как Болгария.
Еще одна история, которая мне очень нравится, это то, что, как правило, в новостях обсуждаются слова, сказанные по поводу, а не сами поводы, не сами факты. Вот пример. Была российско-грузинская война. После нее при посредничестве президента Франции Саркози были заключены международные соглашения, которых Россия не выполнила. Фактом является невыполнение Россией этих международных соглашений. И мы можем только предполагать, что думает Саркози по этому поводу. Во всяком случае, именно от Саркози утекла и история про яйца президента Саакашвили, и еще много чего, что обычно не утекает, если Саркози не был бы разъярен. А что мы обсуждаем? А мы обсуждаем, что президент Медведев написал президенту Саркози письмо о том, какой Саакашвили нехороший.
Еще один совершенно замечательный момент, на мой взгляд, – это то, когда новость фальшивая, т.е. она является пиар-новостью, то у нее, как правило, не бывает продолжения. Вообще, новость, она же как человеческий организм: она рождается, она растет, она созревает, и она умирает. Вот псевдоновости, они появляются ниоткуда – очень часто они бывают в будущем времени – и исчезают в никуда.