ОМОН на несанкционированном митинге оппозиции на Триумфальной площади, 31 августа 2010 года. Фото: Владимир Астапкович / ТАСС
За последние годы Госдума приняла множество законов, которые прямо противоречат Конституции. Вадим Жартун подсчитал, какой риск выше: пострадать из-за несоблюдения неконституционных законов или погибнуть в авиакатастрофе или от удара током
Вы никто, и звать вас никак, у вас нет ни одного права: на собственность, на свободу слова, свободу собраний, на представительство в органах государственной власти, и даже — на жизнь. Все это в любой момент у вас можно отобрать.
Любые права существуют ровно до тех пор, пока их есть кому защищать. А вас и ваши права защитить сейчас некому. А как же законы? Дума? Полиция? Суд? Вообще-то, все эти институты должны нас защищать, ведь они живут за наш счет, на те налоги, которые мы им платим, но конкретно сейчас они этого не делают.
За последние годы Госдума приняла целый ряд законов, которые либо прямо ограничивают ваши права и свободы, либо вводят наказания за использование этих прав (что само по себе — нонсенс), либо усиливают контроль государства над вами, дают ему инструменты слежки за вами, затрудняют работу оппозиционных партий и общественных организаций.
Вот эти законы:
— статья 280 УК РФ — «публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности»;
— статья 282 УК РФ — «возбуждение ненависти или вражды, а также унижение достоинства»;
— статья 212.1 УК РФ — «неоднократное нарушение правил проведения публичного мероприятия»;
— людоедский «закон Димы Яковлева» о запрете усыновления сирот иностранцами;
— законы об иностранных агентах и нежелательных организациях;
— закон об оскорблении религиозных чувств;
— закон о внесудебной блокировке интернет-сайтов;
— закон о запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений;
— закон о «праве на забвение»;
— закон об отказе от приоритета международного права.
И так далее.
Пикет солидарности с Ильдаром Дадиным в Нью-Йорке. Фото: личная страница Facebook Ильдара Дадина
Большая их часть прямо противоречит Конституции. Этими законам они обложили нас со всех сторон, как загонщики окружают волков на охоте красными флажками. Так ответственно к делу подошли, что и правда иногда от этого выть хочется.
При желании, под эти законы можно подвести любого. Так оно, в общем-то, и происходит. То уличного музыканта штрафуют за «организацию массового одновременного пребывания или передвижения граждан в общественных местах, повлекших нарушение общественного порядка». То блогера обыскивают за неприятную начальственному глазу статью. То обычного пользователя «ВКонтакте» судят за комментарий «бога нет». То рядового активиста отправляют в тюрьму на три года за одиночные пикеты.
Достаточно желания следователя, чтобы создать существенные проблемы любому, чье мнение расходится с линией партии и правительства и кто критикует действия властей. Донос наши бдительные граждане напишут — хоть сами, хоть под диктовку. «Карманные» эксперты найдут экстремизм и оскорбление чувств в чем угодно, а судья примет это в качестве неопровержимого доказательства.
Оправдательных приговоров у нас сейчас суды выносят около 0,2% — меньше, чем во времена сталинских репрессий, так что надеяться на гуманность, справедливость или хотя бы здравомыслие судьи не стоит. Если вы попали в жернова судебной системы, то дело — дрянь. Ничего общего с правосудием она не имеет, и лучшее, на что вы можете рассчитывать, — условный приговор или не очень большой штраф.
Если на парламент, полицию и суды надежды нет, есть ли кто-то еще, на кого можно опереться? Увы, я таких сил не вижу. Настоящих профсоюзов нет, общественные организации растоптаны, партии либо представляют собой имитационные подделки, либо сами борются за выживание.
Неформальных объединений, как в некоторых странах, у нас тоже нет: ни мафии, ни землячеств, ни родовых кланов, ничего. Единственное более-менее эффективное объединение из тех, что приходят в голову, — это футбольные фанаты. Но этот путь не для всех, да и переоценивать их возможности не стоит.
Ильдар Дадин. Фото: личная страница Facebook Ильдара Дадина
Проще говоря, вы один-одинешенек. Почему же с вами ничего «такого» не случилось? Ведь вы не особенно старались держать язык за зубами, говорили и писали все, что считаете нужным, но проблем с властью у вас нет. Почему я пишу эти строки и не испытываю опасений за свою судьбу?
Потому что на нашей стороне действует один закон. Закон, который не в силах отменить Дума. Закон, который никто не может игнорировать. Закон, который не нуждается в судьях. Это закон больших чисел. На вашей стороне выступает статистика.
Если сделать запрос в гугле со словами «библия х**ня», то выпадет больше 240 тысяч ссылок (со временем их число может меняться). И только одного человека из тех, кто это написал, — Виктора Краснова — судят за оскорбление чувств верующих. Неужели все остальные 239999 раз меньше оскорбляют верующих? Нет. И это далеко не единственное в их адрес оскорбление. Если постараться, то легко можно найти несколько миллионов человек, которых нужно судить по статье 282 УК РФ.
Чтобы вы знали: шанс 1 из 240 000 быть осужденным за оскорбление воображаемого друга нравственно неполноценных людей (верующими их назвать сложно, слишком они далеки от христианской концепции всепрощения) — это в разы меньше, чем вероятность погибнуть от удара молнией.
По данным Союза солидарности с политзаключенными на 22 марта 2016, сейчас в России:
— 61 политзаключенный находится под стражей или домашним арестом;
— 28 человек подвергаются уголовному преследованию по политическим мотивам без содержания под стражей;
— 304 человека были признаны ССП политзаключенными и/или преследуемыми по политическим мотивам в период с 2008 года.
С одной стороны, 304 человека — это много. Даже один человек, осужденный по «политической» статье, это слишком много. Но 304 человека из 20 миллионов, которым активно не нравится положение дел в стране, образуют вероятность стать «жертвой режима» примерно 1:70000.
Самый масштабный «политический» процесс последнего времени — «Болотное дело», число обвиняемых по которому достигло 30 человек. По данным ГУ МВД по Москве, на митинг 6 мая 2012 года пришло около восьми тысяч человек. Илья Яшин в эфире телеканала «Дождь» сообщал о 100–120 тысячах, а Геннадий Гудков, выступая 15 мая в Госдуме, заявил о 50–60 тысячах. Если опираться на среднюю оценку численности митингующих в 60 000, то вероятность уголовного преследования для любого из участников составляет примерно 1:2000.
Фото: Руслан Шамуков / ТАСС
Это уже на порядки больше, чем 1:70000 или 1:240000. Но можно ли назвать это репрессиями?
Во время сталинских репрессий, по данным правозащитной организации «Мемориал», по политическим мотивам были осуждены 4,5–4,8 млн человек, из них расстреляны примерно 1,1 млн, остальные попали в ГУЛАГ. Реальная численность населения в СССР (без учета бывших польских территорий) на конец 1939 года составляла 169,5 млн человек. То есть шансы попасть в мясорубку НКВД тогда равнялись 1:35.
Для сравнения, ваша вероятность погибнуть:
— от удара током составляет 1:12220;
— в авиакатастрофе — 1:8015;
— в результате стихийного бедствия — 1:6780;
— в теракте — 1:1800;
— во время пожара — 1:1442;
— от утопления — 1:1113;
— в автокатастрофе — 1:112;
— от случайной травмы — 1:100;
— от рака или болезней сердца — 1:7.
Как видите, для беспокойства у вас есть гораздо более серьезные причины, чем ФСБ и «возмущенная общественность».
То, что происходит сейчас в стране, можно считать чем-то средним между стихийным бедствием и терроризмом.
Я писал, что технология террора состоит всего из двух частей:
1. нанести сравнительно небольшому количеству случайно выбранных людей существенный ущерб (убить, искалечить, лишить свободы или собственности);
2. доходчиво показать всем остальным, что то же самое может случиться с ними.
Чтобы посеять страх, достаточно избить несколько журналистов, закрыть несколько газет, посадить несколько митингующих, заблокировать несколько сайтов, убить несколько оппозиционеров, уволить нескольких режиссеров и проучить нескольких олигархов. Тогда все остальные крепко задумаются.
Когда картинку провокационного содержания «лайкают» несколько сотен человек, а сажают одного — это террор. Когда на митинг выходят десятки тысяч, а сажают несколько случайных человек — это террор.
Вадим Жартун. Фото: личная страница Facebook Вадима Жартуна
Случайность — очень важный момент. Именно поэтому в римских легионах практиковали децимацию — казнь каждого десятого по жребию. Если выбирать жертв по какому-то признаку: самых активных, самых заметных, самых авторитетных, — то многие могут счесть, что они не такие активные, заметные или что там еще, и с ними подобное не произойдет. А такой ход мыслей в условиях террора недопустим.
В условиях террорта каждая потенциальная жертва террора должна чувствовать, что именно она под ударом.
Без разницы, кто выступает исполнителем наказания в каждом конкретном случае: наспех организованная «оскорбленная общественность», «беспристрастное правосудие», возбудившееся по первому звонку сверху, или «неустановленные лица» с красными корочками, — главное, чтобы посыл оставался ясным.
Террор — очень экономная технология управления массами. Вместо того чтобы строить лагеря на миллионы человек, достаточно посадить несколько десятков и хорошо это распиарить. Ресурсов у власти остается все меньше, поэтому террор — один из последних доступных ей инструментов контроля над обществом. Пересажать всех недовольных невозможно физически, поэтому остается лишь запугивать их.
Но страх — плохой советчик. Иллюзорные угрозы заставляют нас говорить не то, что мы думаем, и делать не то, что хотим. А ведь есть вещи, о которых мы предпочитаем не думать, хотя убежать от них не можем. И одна из таких вещей — смерть. Вероятность того, что вы умрете уже в этом году, равна 1:119.
А какие у вас шансы прожить жизнь с высоко поднятой головой — решайте сами.
Вадим Жартун — основатель и управляющий партнер консалтинговой компании Nova Team и автор блога «Корпорация гениев»