О том, что не так в нашей стране и как мы докатились до жизни такой, написано достаточно. Рассуждать об этом можно практически до бесконечности, тем более, что информационные поводы для этого нам подбрасывают с завидной регулярностью. Давайте лучше поговорим об оптимальной стратегии поведения в сложившихся обстоятельствах.
Для начала, правда, нужно определиться с тем, что мы подразумеваем под сложившимися обстоятельствами. Де-факто мы живем в условиях клептократии во главе с авторитарным лидером — власть в нашей стране используется по большей части для того, чтобы присваивать часть контролируемых денежных потоков, причем с явным нарушением действующих законов. Все действия государства на протяжении последних лет были направлены на обеспечение стабильности сложившегося положения вещей, не более того.
В период высоких цен на нефть это было не сложно: даже с учетом колоссальных масштабов коррупции реальные доходы населения росли. Росли медленно, с очень низкой базы 90х, явно не дотягивали до уровня развитых стран, но любой рост — это надежда на лучшее будущее. Население искренне радовалось синице в руке и плевать хотело на всяких журавлей в виде демократических свобод, структурных реформ в экономике, либерализации законодательства и иже с ними.
Клептократия — это ещё далеко не худший вариант из возможных. Государства, построенные на основе радикальных религиозных культов (ислама, например), более опасны для своих подданных. Шариат — не сахар даже по сравнению с «басманным» правосудием. Ещё страшнее оказаться в эпицентре социального эксперимента, устроенного последователями какой-либо сильной идеологии.
Пока по кровожадности лидируют коммунисты: при попытке построить коммунизм в Камбодже красные кхмеры всего за несколько лет уничтожили почти половину населения собственной страны, так что Сталин с Гитлером по сравнению с ними — жалкие дилетанты. Ну а Северная Корея и сейчас остаётся пародией на СССР образца 50х — с ядерной бомбой и голой жопой.
Клептократии выглядят по сравнению с такими режимами мягче: когда нет острой необходимости уничтожать людей миллионами ради высоких идеалов, на первый план выходят соображения целесообразности. Телепропаганда дешевле строительства концлагерей и тюрем, а массовые расстрелы плохо влияют на отношения с Западом, где живут семьи и размещены активы нашей политической элиты. Поэтому своих противников они в первую очередь стараются лишить доступа к СМИ, вывести из легального политического поля, запугать и дискредитировать, вместо того, чтобы сразу убивать.
Впрочем, обольщаться не стоит — как только запахнет жареным, ради сохранения власти в ход пойдут все доступные способы. Домик на Лазурном берегу и счёт в швейцарском банке никогда не станут важнее, чем элементарный инстинкт самосохранения. Быть у руля в нищей и осажденной крепости для них гораздо предпочтительнее, чем лишиться всего и мотать срок на лесоповалах в демократической, открытой и динамично развивающейся стране.
А подгорать уже начало. Падение цен на нефть в один момент перечеркнуло рост доходов населения, цены поползли вверх, а в информационное поле вновь вернулись знакомые приметы «лихих 90х» — заказные убийства, массовая резня а-ля Кущёвка и разборки вооруженных банд. В общем, государство перестало выполнять свою часть негласного общественного договора, краткая формулировка которого могла бы звучать так: «колбаса и безопасность вместо демократии и законности».
Понимая, что долго терпеть такое вопиющее нарушение договорённостей народ не будет, колбасу и безопасность попробовали заменить на духовность и русский мир. И то, и другое — не очень хорошая замена: я не вижу православных, готовых отдать жизнь за веру, а «русский мир» после семидесятилетней борьбы за победу коммунизма во всём мире и вовсе кажется какой-то местечковой вознёй).
Понимая это, наша напуганная арабской весной и украинским майданом власть пошла по пути ускоренного закручивания гаек: взяты под контроль СМИ, запрещены массовые акции протеста, ограничена деятельность общественных организаций, шаг за шагом усиливается контроль над российским сегментом Интернет, создана и активно вооружается Национальная гвардия, которую правильнее было бы называть Антинациональной, так как её основная задача — подавление народных восстаний, которых наше эффективное правительство почему-то ждёт от лояльного на 86% населения.
Такова, в общих чертах, диспозиция. Теперь поговорим о том, как из имеющихся в наличии букв О, П, Ж и А сложить слово «счастье». Вариантов есть несколько. О некоторых я просто упомяну, а один стоит разобрать подробнее.
Бежать
Из Чили при Пиночете сбежал каждый десятый и многим из них это спасло жизнь. У нас пока не Чили и Путин далеко не Пиночет, но, тем не менее, первое, о чём должен спросить себя человек, волею судеб оказавшийся в нашей стране, это стоит ли ему здесь оставаться. Если ваша зарплата ниже, чем пособие по безработице в соседних странах, это уже более чем серьёзный повод для размышлений о смене места жительства. Другой резон — пока небольшая, но вполне реальная возможность стать жертвой уголовного преследования за неудачный лайк в соцсетях или участие в «неправильном» митинге. Третий, четвёртый, пятый — их можно перечислять долго: это качественно другое образование, здравоохранение, отношение к законам и так далее.
Остаться (за редким исключением) означает либо быть втянутым в борьбу на одной из сторон, либо принять роль жертвы, оплачивающей низким уровнем жизни свои лень и страх. Лень — учить чужой язык, страх — начинать во взрослом возрасте вновь карабкаться в другой стране по социальной лестнице с самых её низов.
Есть ещё, правда, у некоторых иллюзия, что можно просто тихо жить и честно работать, не лезть в политику и тогда всё будет хорошо. Увы, от реальности очень трудно сбежать, она всё время ищет с нами встречи и стучится в наши двери — то очередным дурацким законом, то оборзевшим чиновником, то патриотически настроенным идиотом. Трогает нас за кошелёк, лезет в нашу постель, смотрит на нас из экрана телевизора, ехидно усмехается с полок магазинов и никак не желает оставить нас в покое. Если вы не ведёте жизнь монаха-отшельника, то рано или поздно она вас достанет.
Чем раньше вы примете решение об эмиграции, тем проще его будет реализовать: вашу собственность здесь ещё можно продать, даже с учётом того, что в валюте она подешевела в два раза, да и времени на обустройство в новой стране у вас будет тем больше, чем раньше вы уедете.
Приспособиться
Если по каким-то веским причинам вы не хотите уезжать, можно попытаться встроиться в систему. В ней на данный момент есть три основных касты. Первая — это так называемое «большинство», с большим или меньшим энтузиазмом поддерживающее власть. Вторая каста — «силовики». Это единственная категория специалистов, действительно востребованная властью и поэтому пользующаяся определёнными привилегиями. Третья каста — собственно власть, то есть лица, приближенные к лидеру и участвующие в принятии государственных решений.
По умолчанию вы попадаете в первую касту, в «большинство». К сожалению, нет ничего тупее, чем быть его частью. Любая социальная система построена на эксплуатации большинства меньшинством, а это автоматически означает, что социальные эксперименты, управленческие ошибки и благополучие элиты будет оплачено деньгами, потом и кровью большинства.
Чем авторитарнее политический режим, тем в большей степени большинство (оно же — народ) воспринимается им как ресурс, которым оно вольно распоряжаться по своему усмотрению: можно обобрать до нитки ради высоких целей, можно использовать в качестве рабов, можно сделать пушечным мясом и так далее.
Примкнуть к силовикам гораздо интереснее — они последние, кому перестанут платить зарплаты, когда истощится бюджет. Из других плюшек — относительная безнаказанность и возможность для мелкой коррупции. Правда, эти дополнительные возможности появляются по мере продвижения по служебной лестнице, а чтобы по ней вскарабкаться, придётся сделать много грязной работы.
Фабриковать уголовные дела против оппозиционных деятелей, закрывать глаза на «шалости» патриотически настроенных казаков и прочего сброда, разгонять митинги до скола зубной эмали, арестовывать с ОМОНом экстремистов из Вконтактика, раскрывать подрывную деятельность шпионов-учёных — сегодня это ещё не выглядит похожим на работу «эскадронов смерти», а завтра — кто знает, в чём придётся испачкаться?
Чем дальше, тем глубже силовики будут увязать сначала в злоупотреблениях, а затем и в преступлениях. А когда политический режим сменится, именно их сделают ответственными за репрессии, так как приказы давить оппозицию с печатью и подписью найти будет весьма затруднительно — обычно такие дают устно, через посредников и намёками: «а не имеет ли смысл проверить деятельность нашего главного антикоррупционера на предмет экстремизма, как вы считаете?»
В общем, зарплаты и привилегии силовиков это не подарок, а кредит, за который рано или поздно придется расплачиваться. Причём кредит сравнительно небольшой и с грабительскими процентами, как в ростовщических конторах, наперебой предлагающих деньги до зарплаты без обеспечения. Единственное отличие состоит в том, что срок расплаты за привилегии силовиков точно не определён: им хотелось бы верить, что он ближе к «никогда», хотя может статься, что счёт будет предъявлен уже в ближайшие год-два, а это делает подобное вложение не очень выгодным.
Интереснее всего целиться в третью касту — во власть. Правда, попасть в неё становится всё труднее и труднее. Получить власть через бизнес уже невозможно, сейчас власть автоматически означает деньги, а деньги сами по себе, без власти, означают только лишние проблемы и судьбу элитной, ценной, но не священной, а дойной коровы.
Пройти путём «технократа» через министерства и ведомства тоже нельзя: министры экономического блока давно играют странную роль — п*дорасов на службе у клоунов. Новые лица на политическом горизонте практически не появляются, а старые нужны только для того, чтобы либо озвучивать очередной отрыв от «дна», обосновывать необходимость непопулярных мер и, в конечном итоге, олицетворять собой мифический «либеральный блок в правительстве», который под занавес этого цирка окажется виновным в развале экономики.
Госдума и весь депутатский корпус наоборот, представляют собой клоунов у п*дорасов. Реальной власти у них нет, а функции сводятся к приданию легитимности законопроектам, порождаемым в недрах администрации президента, и зондированию общественного мнения сумасшедшими законодательными инициативами, которые, к тому же, становятся прекрасными инфоповодами. А пока страна в шоке обсуждает очередной депутатский креатив, часто под шумок принимается несколько менее скандальных, но полезных власти законов.
Одновременно с тем, как, по меткому выражению Грызлова, Дума перестала быть «местом для дискуссий», должность депутата перестала быть выборной. Теперь депутат — это тот же чиновник, только двигающийся не по министерской линии, а по партийной. Никакой ценности депутаты ни для кого не представляют, так что в случае потрясений пойдут в расход первыми. Как именно они будут «израсходованы», зависит от остроты политической ситуации.
Когда общество скатывается в феодализм, в нём постепенно отключаются все социальные лифты, кроме свойственных именно той исторической эпохе. А их всего два: первый — выслужиться перед сюзереном и получить в награду титулы и ленные владения (например, крупную госкорпорацию или госзаказ, из которых можно извлекать солидный доход). Второй — династические браки. Впрочем, охотиться с матримониальными целями за отпрысками нашей элиты лучше не здесь, а за рубежом, где они живут и учатся.
Бороться
Слово «борьба» носит у нас оттенок сакральной жертвенности, окроплённой кровью героев: «и все мы, как один, умрём в борьбе за это». Между тем, борьба как вид единоборства, вполне себе бескровное и очень техничное занятие, требующее одновременно знаний, навыков, силы, хорошей реакции и развитого стратегического мышления.
Победа в борьбе достигается не слепым везением или молодецкой удалью, а связной последовательностью действий: контрприём, захват, приём, фиксация. Захваты и приёмы могут быть разными, но цель одна — получение над противником полного контроля.
Мне нравится это понимание борьбы, потому что его цель и внутренняя логика хорошо отражают то, что гражданам РФ необходимо сделать со своим государством: не разрушить его до основания, чтобы в очередной раз строить на руинах прекрасный новый мир добра и процветания, а взять под контроль с тем, чтобы оно служило обществу, а не наоборот, причём с минимальными потерями с обеих сторон. В идеале — без единой жертвы.
Для этого придётся соблюсти свойственную борьбе последовательность действий:
- организовать противодействие враждебным инициативам властей (контрприём);
- найти у действующей власти слабые места и выбрать те из них, на которых будут сконцентрированы усилия (захват);
- использовать силу самого противника для того, чтобы получить над ним контроль (провести приём — болевой или удушающий);
- не дать власти выскользнуть из рук граждан до окончательного формирования дееспособных институтов гражданского общества, чтобы не произошёл новый откат к авторитаризму (фиксация).
На практике, однако, всё не так просто, и длиться политическая борьба может десятилетиями. Средний срок пребывания авторитарных лидеров у власти даже сейчас, в XXI веке, равен без малого 22 годам, причём половина из списка «диктаторов XXI века» находится у власти и по сей день. Рекорд по длительности правления с большим отрывом от остальных поставил ливийский диктатор Муаммар Каддафи — ему удалось продержаться 42 года.
Впрочем, всё меняется, причём сразу в целом регионе. Сначала авторитарные режимы были распространены в Европе (Германия, Испания, Италия, Португалия, СССР), затем фокус переместился на Латинскую Америку (Чили, Никарагуа, Венесуэла, Куба) и арабские страны (Ливия, Египет, Ирак, Тунис, Иран, Сирия). Особнячком всегда стояла Юго-Восточная Азия (Северная Корея, Китай, Камбоджа, Индонезия, Мьянма). Сейчас диктатуры преимущественно сосредоточены в Африке (Зимбабве, Эфиопия, Чад, Эритрея, Судан, Гамбия, Гвинея, Буркина-Фасо, Уганда, Руанда, Камерун) и на территории бывшего СССР (Беларусь, Туркменистан, Узбекистан). Компания, в которой мы оказались, уже сама по себе о многом говорит.
Но вернёмся к борьбе с властью РФ за её оздоровление и возможном вкладе каждого из нас в это важное дело.
Цель
С самого начала нужно определить конечную цель всех усилий. На мой взгляд, это — создание правового демократического государства, обеспечивающего своим гражданам защиту их прав и свобод. Всё остальное, в том числе и здоровая экономика, — производные от него. Любая игра определяется правилами, а общественно-политический строй — законами, главный из которых — Конституция.
У нас уже есть вполне приличная Конституция, в которой, разве что, заложен довольно сильный перекос полномочий в сторону президента. Подразумевалось, что президент, пользуясь этими полномочиями, будет её гарантом, а оказалось наоборот — именно благодаря этому дисбалансу Путин смог последовательно вывести из строя всю систему сдержек и противовесов, полностью подчинив себе законодательную и судебную ветви власти, а так же установив контроль над СМИ. Серьёзная часть реакционных законов, принятых Госдумой с тех пор, как её заслуженно стали называть «бешеным принтером», прямо противоречит Конституции.
Соответственно, необходимо:
- сбалансировать полномочия исполнительной, законодательной и судебной ветвей власти;
- привести законодательство в соответствие с Конституцией, прекратив действие противоречащих ей законов;
- провести санацию органов власти, избавив их от тех, кто принимал непосредственное участие в нарушении Конституционных норм и, разумеется, от коррупционеров.
Это — ядро изменений. После этого будет много кропотливой многолетней работы, особенно по восстановлению экономики. Но ещё сложнее и интереснее то, что необходимо сделать «до», чтобы эти изменения произошли. А именно — получить реальную власть.
Стратегия
Власть меняется разными способами. Иногда режимы рушатся после смерти лидера от старости или в результате покушения, как это было с Сомосой или Салазаром. Увы, это не очень привлекательный вариант: во-первых, мы можем просто не дожить до этого светлого момента — вон, Мугабе уже 92 года и он всё ещё у руля; во-вторых, к власти может прийти преемник из числа приближенных или родственников, и ничего принципиально не изменится — в Северной Корее уже сменилось три поколения Кимов, а воз и ныне там.
Военный переворот (мятеж, восстание) точно так же не гарантирует, что лидер сменится на лучшего, но чреват серьёзными людскими потерями. Кроме того, практически любой устойчивый режим имеет подавляющее преимущество перед всеми другими силами внутри страны, располагая хорошо вооруженными и подготовленными армией и полицией. В лобовом столкновении с ними не помогут ни креативные плакаты, ни брусчатка, ни горящие покрышки. Поэтому военные перевороты обычно как следует удаются только самим военным, но в нашем случае это точно не решит никаких проблем, зато может создать много новых.
Разумеется, кроме внутренних сил есть и внешние. Гитлер, Муссолини и Салот Сар встряли в захватнические войны, проиграли их и потеряли власть. Впрочем, последнему её удалось впоследствии на короткий срок вернуть, но Гитлер и Муссолини вместе с властью лишились ещё и жизни.
Россия регулярно принимает участие в военных авантюрах: Чечня, Приднестровье, Абхазия, Северная Осетия, Крым, Донецк и Луганск, вероятнее всего, не последние в этом списке. Тем не менее, военного вторжения нам ждать не стоит, по крайней мере до тех пор, пока технологии противоракетной обороны не сделают серьёзный качественный скачок. Но этого пока не предвидится, и ядерное оружие надежно защищает Россию от внешнего военного вмешательства.
Максимум, на что способно в этих условиях мировое сообщество — санкции. Мы уже находимся под ними, и они наносят экономике РФ серьёзный ущерб, подрывая позиции действующей власти. Впрочем, действующие санкции можно считать всего лишь «предупредительным выстрелом», обозначающим позицию и готовность поддержать её реальными действиями. Смертельным ударом может стать эмбарго на экспорт нефти или аналог Иранской программы «нефть в обмен на продовольствие». Такие санкции могут обрушить экономику РФ в считанные месяцы, но, во-первых, любые санкции бьют и по тем, кто их накладывает, хоть и не так сильно; и, во-вторых, никому не нужен на месте РФ бурлящий котёл с кучей разнообразного оружия, потоками беженцев и вероятными техногенными катастрофами.
В силу этого, иностранное вмешательство будет крайне сдержанным и рассчитывать на него, как на основной фактор изменений, нельзя. К тому же у иностранных государств свои интересы, у народа Российской Федерации — свои, и совпадают они далеко не всегда.
Лучший, если не единственно верный вариант действий — ненасильственное сопротивление (или гражданское неповиновение), своего рода сатьяграха XXI века. Замечу сразу: ненасильственное сопротивление — это вовсе не беззубое стояние на митингах с пафосными лозунгами, хотя и не исключает их, как один из нескольких сотен доступных инструментов.
Гвоздь
Основная идея ненасильственного сопротивления состоит в том, что любая власть, насколько бы сильной она ни казалась, держится всего на одном гвозде, который и нужно выдернуть — на наивной вере людей в то, что эту власть нужно слушаться и тогда всё будет хорошо, а иначе — плохо.
В упрощенном виде подразумевается, что нужно платить налоги и соблюдать законы, тогда можно комфортно жить и работать, а иначе прийдут суровые полицейские и посадят вас в тюрьму. А если сопротивляться полицейским, то приедет ОМОН и будет совсем нехорошо. И полицейские с ОМОНом тоже должны выполнять приказы и винтить преступников, а иначе их самих уволят или даже посадят ещё более суровые дяди из ФСБ. И дяди из ФСБ должны выполнять приказы, иначе за ними прийдут полицейские. А если и полицейские, и спецслужбы решат вдруг проявить самодеятельность, то на этот случай есть армия. А если армия..
В конечном счёте общество напоминает Уробороса, вцепившегося в свой собственный хвост. Мы сами заставляем себя подчиняться власти. Точнее, большинство заставляет меньшинство подчиняться власти, отвечающей интересам большинства. Если власть интересам большинства не соответствует, то она, исходя из этой логики, теряет опору и разрушается.
Как же тогда даже откровенно диктаторским режимам, гарантированно не приносящим пользу большинству населения своей страны, удаётся держаться у власти десятилетиями? Есть несколько интересных нюансов.
Во-первых, большинство может просто не знать, что оно — большинство. Фальшивая статистика и тенденциозная пропаганда могут создавать у миллионов людей устойчивое впечатление, что каждый из них принадлежит к жалкой и малочисленной горстке отщепенцев. Чтобы разобраться в этом обмане, нужно время. Это как когда спрашиваешь своих знакомых, кто из них голосовал за Единую Россию, и выясняется, что никто этого не делал, а по телевизору показывают пресловутые 86%. Начинаешь сомневаться и думать, что просто круг общения у тебя такой специфический подобрался — сплошные диссиденты-карбонарии. Прислушиваешься к разговорам в магазине, общественном транспорте, с таксистом разговариваешь и с сантехником, но и тут не находишь никого, кто поддержал бы ЕдРо. И вот тут возникают интересные вопросы.
Во-вторых, большинство может обманываться относительно того, насколько происходящее соответствует его интересам просто в силу своей ограниченности, иррациональности, короткой памяти и неспособности думать на несколько шагов вперёд. Этим прекрасно пользуются популисты:
— Падают доходы? Затокрымнаш!
— Санкции? Это они завидуют нашему величию, но мы им покажем!
— Рушится экономика? Мы уже оттолкнулись от дна и встаём с колен!
— Воруют чиновники? Везде так, а у них ещё и негров линчуют!
— А ещё мы удвоим ВВП, дадим каждому по квартире и вообще всё будет хорошо!
— Что, уже всё это обещали? Но в этот-то раз точно получится!
Какими разумными ни были бы отдельные люди, общество в целом напоминает наивного, упрямого и туповатого ребёнка с дефицитом внимания. Дай ему блестящую погремушку — и он забудет обо всём. Для него нет ни прошлого, ни будущего — только здесь и сейчас. Объяснить ему что-то серьёзное очень сложно — приходится выбирать самые простые слова и повторять их много раз, подкрепляя конкретными примерами, — но сделать это абсолютно необходимо.
В-третьих, большинство — понятие не абсолютное, а относительное, и при этом довольно сложное. Кто большинство — сто человек с лозунгами или один с пулемётом? Сто пенсионеров или один олигарх? Сто ПТУшников или один академик? Сто учителей или один губернатор? Арифметика говорит одно, здравый смысл и опыт подсказывают другое.
Даже на самых честных выборах из всех возможных результат зависит не только от количества сторонников какой-либо идеи, а ещё и от их влияния, которое определяется авторитетом, известностью, деньгами, административным ресурсом и прочими вещами, которых у действующей власти обычно имеется в избытке. Особенно, если она играет не по правилам.
Это означает, что добиться выборов, выиграть их и, главное, защитить их результаты от возможных фальсификаций можно только обладая не просто большинством, а подавляющим большинством.
Ну и, как вишенку на торте, в-четвёртых, мы имеем выученную беспомощность большинства. Людей исподволь приучают к мысли о том, что от них ничего не зависит. Что любая их инициатива обречена на провал; что любые требования к власти, даже самые разумные, не будут удовлетворены; что участие в выборах ничего не меняет; что любая гражданская активность приносит только проблемы; что единственный способ что-то получить — обратиться к президенту с челобитной во время прямой линии, которая бывает один раз в год. И это, на самом деле, страшно.
У людей рефлексы вырабатываются гораздо быстрее и надёжнее, чем у собак во время дрессировки. На это наших мозгов, к сожалению, всегда хватает. А вот переосмыслить однажды приобретенные установки и преодолеть их — тяжёлый труд, требующий массы времени и сил. Если не помочь людям сделать это, многие даже не сделают попытки сорваться со своего воображаемого поводка.
Тактика
Исходя из этого, можно определить направления «главного удара». Первое из них — восстановление у большинства адекватной картины реальности: что на самом деле происходит, почему, каковы будут последствия этого для каждого из нас, кто на самом деле несёт за это ответственность. Без понимания этого всеми и каждым ничего не получится в принципе. В обществе должен сложиться консенсус (помните это модное в 90-е слово?) относительно необходимости смены власти и политического курса.
Второе направление — создание привлекательной картины будущего, включающей понятный широким массам план действий и харизматичных лидеров, которые претворят его в жизнь. Тут есть тонкий момент: сложно соревноваться в обещаниях с теми, кто не собирается их выполнять, поэтому очень важна разъяснительная работа, выявляющая нереалистичные посулы и прямое враньё власти.
Для того, чтобы всё это получилось, нужны две критичные социальные технологии: формирование доверия и положительного имиджа (в общем случае решается маркетинговыми инструментами), и обеспечение широкого информационного охвата.
Конкурировать с телевизором сложно, но можно. Полностью взять под контроль Интернет нереально при всём желании, особенно в случае активного саботажа усилий власти в этом направлении. Интернет пригодится для распространения информации среди «продвинутых» пользователей, на широкие массы придётся выходить с помощью самиздата и агитаторов (лидеров мнений) — классику никто не отменял, разве что сейчас самиздат стало изготавливать в десятки раз проще, чем в советские времена. Тот, кто может писать — должен говорить и писать правду. Кто не может — должен её распространять любыми доступными способами.
Отдельная история — будущее «второго эшелона» власти: многочисленных чиновников, олигархов и силовиков. Это очень важный момент, о котором следует подумать чуть ли не в первую очередь. Сунь Цзы говорил, что путь врага к поражению должен быть устелен розами. Чтобы расставание с властью не стало для них поводом для борьбы до последнего вздоха, уже сейчас можно обозначить условия капитуляции: для наиболее одиозных личностей — добровольный отказ от гражданства и эмиграция в обмен на амнистию, для тех, кто запятнал себя в меньшей степени — сохранение всей собственности и гражданства в обмен на пожизненную люстрацию их самих и их близких родственников.
Может быть это кажется чрезмерно мягким наказанием, но нужно понимать, чего важнее добиться — торжества справедливости для нескольких десятков ли сотен человек или нормальной жизни для всей страны. Мне кажется, что последнее гораздо важнее, а возрождение демократии с минимальными жертвами стоит украденных миллиардов. Деньги всегда дешевле крови.
Следующее направление работы — объединение общества. Одна из отличительных (и очень опасных) черт российского социума — его крайняя атомизированность, отсутствие между людьми прочных социальных связей. В течение 70 лет коммунисты пытались привить нам дух коллективизма, но добились обратного эффекта. (Не зря про них шутили, что если в пустыне Сахаре построят коммунизм, то на следующий же день там начнутся перебои с песком.)
А ведь очень хорошо заметно, насколько сильно отличаются результаты одиночных пикетов от последствий выступлений хорошо организованных групп — футбольных фанатов или байкеров, например. Нам нужно заново учиться объединяться, поэтому обязательно вступайте в профсоюзы (настоящие, а не в унылые тени советского прошлого), в политические партии, в общественные организации, в клубы по интересам, в интернет-сообщества, просто знакомьтесь с соседями и обсуждайте с ними свой подъезд, свой дом и двор, пробуйте делать вместе что-то полезное и вовлекайте в это других.
Будет даже лучше, если эти объединения будут не политическими. Можно использовать любой тренд, который задаёт власть. Православие и духовность? Не лги, не укради, возлюби ближнего своего, помогай сирым и убогим — вот вам готовая платформа для борьбы с пропагандой, разжиганием ненависти, коррупцией и погружение в реальные проблемы пенсионеров. Русский мир? Отлично, давайте разберемся с бедственным положением русских в самой России, особенно в глубинке. Культ Победы? Просто супер! Кого мы победили? Ах, фашистов! А что они делали, под какими лозунгами выступали и почему это так сильно напоминает происходящее в нашей стране? За это ли воевали деды?
Любое столкновение с реальностью в ходе попыток принести людям пользу с неизбежностью открывает глаза на проблемы, порождаемые бюрократией, коррупцией и отсутствием связи между народом и властью. Это — лучшая пропаганда из всех, которые только могут быть.
Не забывайте, кстати, что бесплатным бывает только сыр в мышеловке. Вы уже оплачиваете своими налогами работу нескольких партий, которые не представляют ваших интересов, множества организаций, которые не приносят вам никакой пользы и ряда СМИ, которые вам врут. Но для того, чтобы создать им альтернативы, вам придется заплатить за это ещё раз — своими деньгами или временем. Это хороший способ сравнить результаты и понять, насколько эффективно государство тратит ваши деньги и устраивает ли вас его работа.
На этапе объединения важно отбросить ложный идеализм. Объединяться под каждую конкретную задачу нужно со всеми, кто готов её поддержать: с правыми, левыми, коммунистами, чиновниками, националистами, хоть с чёртом лысым. Сделали вместе полезное дело — ищем другие точки соприкосновения, не нашли их — идём дальше своим путём. В одних делах можно быть сторонниками, в других — противниками, и это нормально. Идеальных партий и политиков тоже не существует, нужно выбрать из имеющихся самое лучшее и присоединиться к ним. Поменять предпочтения позже, если появится кто-то более подходящий, не стыдно.
Следующий этап — предъявить большинству большинство. Митинги, кстати, решают именно эту задачу, но с них нельзя начинать, ими нужно заканчивать. Для начала нужно нечто, что было бы для людей максимально простым, безопасным и малозатратным способом продемонстрировать другим свою позицию: начиная от банальных лайков и репостов, особых деталей одежды или её цветов, стикеров на машины и музыки из окон («Мы ждём перемен» Цоя — чем не гражданская позиция?) и заканчивая массовыми акциями гражданского неповиновения.
Подписи под петициями разочаровывают своей бессмысленностью, а к разгону митингов власть хорошо подготовилась? Тем лучше, есть масса других способов продемонстрировать солидарность, нужно только проявить немножко фантазии.
По мере того, как будут набирать силу общественные организации и объединения, у них появятся и первые результаты. Главное тут — соизмерять свои силы с масштабом задач. У нас же как: если трахать — королеву, если красть — то миллион, если революция — то непременно мировая. Вот как раз этого нам и не нужно. Пускай победы будут маленькими, но это должны быть именно победы. Важны не столько результаты, которых можно добиться на этом этапе, сколько сама вера людей в то, что побеждать — реально. Ведь только так можно избавиться от выученной беспомощности.
Кроме действий, направленных на усиление гражданского общества, придётся заниматься и тем, что ослабляет способность власти манипулировать людьми. Есть как минимум три огромных категории «маленьких» людей, на которых опирается сложившаяся политическая система: журналисты, которые занимаются беззастенчивой пропагандой; учителя, участвующие в фальсификации выборов;полицейские, подавляющие акции протеста, но закрывающие глаза на выходки различных провластных провокаторов.
К этим трём категориям людей можно относиться по-разному. Можно, как к жертвам обстоятельств, выполняющим указания начальства и плывущим по течению. А можно, как к проституткам, ворам и полицаям при оккупационной власти со всеми вытекающими из этого последствиями.
Такие люди должны в полной мере ощутить, что их дела — это огромный позор и, на самом деле, уголовное преступление. Они должны терять друзей и регулярно получать плевки в лицо — как в переносном смысле, так и в прямом. В общем, приятность бытия предателем нужно серьёзно снизить, тогда и желающих заниматься этим станет гораздо меньше.
В арсенале инструментов ненасильственного сопротивления есть и более серьёзные инструменты — забастовки, блокирование трасс, саботаж, бойкоты, гражданское неповиновение и массовые публичные акции, но их использование укладывается в три уже названных направления:
- показать большинству, что оно — большинство;
- избавить его от ощущения беспомощности и поддержать веру в эффективность совместных действий;
- ослабить опорные точки действующей власти, не нанося опасного ущерба обществу в целом.
Для максимальной эффективности они должны применяться по нарастающей — от слабых и локальных к сильным и охватывающим всю страну, а так же укладываться в единую последовательную стратегию.
Фиксация
Промежуточная цель, к которой всё это должно привести — отставка президента, правительства, и назначение выборов в Государственную Думу. Открытых и честных выборов, разумеется, а не цирка с конями и каруселями по-чуровски. Эта цель именно промежуточная, а далеко не конечная, так как если отставка, допустим, произойдёт завтра, то послезавтра на выборах победит Путин со своей командой. Пусть и не с таким результатом, как предлагает нам думать официальная статистика, но победит практически наверняка.
К моменту назначения перевыборов в стране должно сформироваться адекватное понимание ситуации и должны появиться новые лидеры, которые смогут показать свои способности как раз через создание реально работающих и полезных людям общественных организаций, профсоюзов, движений.
Если всё будет сделано верно, то именно эти люди получат власть, которую предстоит удержать и не допустить нового отката к авторитаризму или скатывания в анархию. Кто-то из советских классиков сказал, что «есть у революции начало, нет у революции конца». Так вот конец должен быть. И положить этот конец может только очень быстрая и слаженная работа новой команды сразу в двух направлениях: подъем из руин экономики и чистка органов власти (люстрация). На то, чтобы получить первые значимые результаты, в запасе есть всего год-два, что на самом деле очень мало.
Это значит, что детальная экономическая программа нового правительства должна быть полностью готова ещё до того, как начнётся подготовка к выборам, потому что во время выборов и сразу после них времени на размышления уже не останется.
Только после того, как новое правительство добьётся успеха, можно всерьёз говорить о том, что цели достигнуты и страна пришла, наконец, к устойчивой демократии.
Тайна
Кому-то идеи, изложенные в этой статье, могут показаться недостаточно радикальными, но, как я уже объяснял, силовые методы смены власти порождают проблем больше, чем решают. Кто-то наоборот, может счесть их чересчур смелыми, и тогда возникает вопрос: насколько разумно их публиковать, ведь предупрежденная власть может попытаться их сорвать?
Я считаю, что в наше время строить заговоры и заниматься конспирацией стало неоправданно сложно, а значит — неэффективно. Тотальная прослушка, контроль Интернет, широчайшие возможности наружного наблюдения и многолетние традиции стукачества в нашей стране не позволяют надёжно держать в тайне от власти любые планы, в которых участвуют более двух человек. Поэтому хоть сколько-нибудь серьёзное обсуждение переворотов, диверсий и политических убийств не даст ничего, кроме длительных сроков тюремного заключения.
Пока путь к изменениям лежит строго в рамках уголовного законодательства и, возможно, с небольшими нарушениями административного. Значит, в этот процесс можно и даже необходимо вовлекать как можно большее количество людей (в идеале — всех и каждого). А это, в свою очередь, требует максимальной открытости: люди должны понимать, что именно, почему, и с какой целью делают. Это даёт принципиально более сильную мотивацию по сравнению с действиями вслепую и снижает зависимость от лидеров. Ведь случиться с ними может всякое: кого-то могут посадить, кого-то купить, кого-то просто запугать.
Да и вообще: одна голова — хорошо, а много — лучше. Поэтому генеральная стратегия изменений должна быть публичной, её следует широко распространять, и тогда она постепенно обретёт силу самосбывающегося пророчества.
Антигероизм
Мне нравится читать про героев. Про их волю, стойкость, и готовность к самопожертвованию. Но, чем больше я узнаю о них, тем сильнее убеждаюсь в том, что их подвиги — это либо мифы, выдуманные от начала и до конца, либо последствия чьей-то ошибки или преступления, оплаченные кровью. Поэтому я не хочу, чтобы кто-то из вас становился героем, и уж тем более, не горю желанием стать им сам.
Ненасильственное сопротивление само по себе значительно снижает риск попасть под раздачу, а широкий набор инструментов позволяет каждому взять себе задачу по плечу: кто-то готов выходить на несогласованные митинги, кто-то может заниматься аналитикой, а для кого-то и «лайк» — уже достаточно смелый поступок. Лучше начать с малого, чем вообще ничего не делать.
Тем не менее, сейчас сложилась ситуация, при которой практически каждый человек может стать жертвой даже не столько своих убеждений, сколько обстоятельств — я имею ввиду те самые пресловутые случаи уголовного преследования людей по надуманным предлогам, в том числе — за комментарии в соцсетях. Да, вероятность попасть в такую ситуацию сейчас крайне мала, но, тем не менее, куда лучше перестраховаться, нежели столкнуться с возможными проблемами неподготовленным.
Побеспокойтесь о своей физической безопасности заранее:
- найдите адвокатов, которые помогут решить мелкие проблемы с отечественным правосудием в случае необходимости;
- проверьте, нет ли на ваших электронных устройствах информации, которую можно использовать против вас;
- подготовьте пути для отступления в случае более серьёзных проблем — иностранные визы, договоренности с родственниками или друзьями за рубежом, чтобы они могли приютить вас на первое время, небольшой запас валюты.
Не забывайте, что экономическая обстановка пока улучшаться не собирается, поэтому стоит подумать о своей финансовой безопасности — что вы будете делать в случае потери работы, например? Как будете зарабатывать на жизнь? Поищите новые возможности и доберите недостающие навыки, если это необходимо.
Пролог
Обычно текст начинается прологом, а заканчивается эпилогом, но важнее не то, что написано на бумаге или экране, а то, что происходит в наших головах, и затем — в реальном мире. А там как раз всё только начинается.
И сейчас настало время не просто перевернуть очередную страницу истории, а написать новый её том с вашими именами на обложке, который будет рассказывать потомкам о вас и ваших делах.
Я искренне надеюсь, что это будет рассказ о смелости и разуме людей, которые нашли в себе силы изменить свою жизнь к лучшему. Любой рассказ начинается с первого написанного слова, путь — с первого шага, а лучшее время сделать любую из этих вещей — прямо сейчас.
— Падают доходы? Затокрымнаш!- Санкции? Это они завидуют нашему величию, но мы им покажем!- Рушится экономика? Мы уже оттолкнулись от дна и встаём с колен!- Воруют чиновники? Везде так, а у них ещё и негров линчуют!- А ещё мы удвоим ВВП, дадим каждому по квартире и вообще всё будет хорошо!- Что, уже всё это обещали? Но в этот-то раз точно получится!