К вопросу о том, почему мы так хреново живём. Смотрите сами: с первого по десятое января (на самом деле — дольше) вся страна празднует Новый Год. Причём так празднует, как будто бы этот год — последний и печень с поджелудочной после него уже не пригодятся.
Потом мы болеем и долго приходим в себя, чтобы к концу месяца начать исполнять телодвижения, хотя бы внешне напоминающие работу.
Затем к нам подкрадывается хоть и чуждый, но обязательный для всех пар день святого Валентина. Плевать, что после январских праздников в кармане пусто, неважно — православный ты или атеист, будь добр — обеспечь своей половинке романтику и подарки. А иначе после дня святого Валентина тебя ждут Варфоломеевская ночь и утро стрелецкой казни.
За ним для мужчин следует лёгкая передышка — 23 февраля. Можно расслабиться и пожинать урожай носков и дезодорантов, даже если ты не служил в армии и на защитника Родины не тянешь. Справедливости ради нужно отметить, что идея хоть как-то уравновесить всероссийский день поклонения женщинам (8 марта) неплоха. Впрочем, от необходимости пить это не избавляет.
Вынырнуть из затянувшегося с начала года алкогольного коматоза помогает только 8-е марта. Толпы внезапно протрезвевших мужиков обнаруживают себя стоящими в очереди за мимозами и тюльпанами, а женщины — в салонах красоты и парикмахерских. В этот день женщины ведут себя особенно вызывающе — разве что не купаются в фонтанах и не бьют случайных прохожих, как это делают десантники в свой «профессиональный» праздник.
Конец марта и начало апреля проходят под знаком авитаминоза, распутицы, грязи, выглянувших из-под снега собачьих какашек и бесплодного ожидания настоящего тепла. Настроение — отвратительное, работоспособность — ниже плинтуса. Организм пытается выйти из зимней спячки и терпит фиаско, особенно у тех, кто постится в ожидании Пасхи. Начинается весенняя эпидемия ОРЗ.
Пасха наступает в середине апреля. Что делать на Пасху, 90% населения толком не знает, поэтому красит яйца и покупает в супермаркетах куличи — суховатую булку в глазури, которую в обычный день никто в здравом уме есть бы не стал.
За Пасхой следуют майские праздники. Первое мая — Праздник труда, День труда, Праздник Весны и Труда, День международной солидарности трудящихся — в общем, праздник непонятно чего, только не труда, потому что, пользуясь обилием выходных, все в это время пытаются устроить себе небольшой отпуск.
Отдыхают до 9 мая, Дня Победы, превратившегося в адский карнавал войны с детьми в военной форме, ряжеными «ветеранами», жутковатой демонстрацией фотографий мёртвых родственников на обрезках пластиковых водопроводных труб, парадом и, разумеется, салютом.
Кстати, нет ничего более убогого, чем салют 9 мая в Петербурге. Из-за белых ночей во время салюта небо всё ещё светлое, поэтому вспышки на нём смотрятся блёклыми и выцветшими, зато дым от разрывов виден очень хорошо, создавая ощущение замызганности.
В конце мая открывают сезон дачники, начинаются всенародные похороны картофеля и прочие добровольные сельхозработы, для которых люди берут отпуска, отгулы и больничные.
Лето — пора отпусков. Половина куда-нибудь уезжает, остальные им люто завидуют, прокрастинируя в душных офисах. О высокой производительности при этом, разумеется, не может быть и речи.
В августе нужно собирать детей в школу и начинать эксгумировать картошку: в мае закопали два мешка, в конце августа два мешка выкопали. В чём состоит сакральный смысл этого ритуала, я так до сих пор и не понял, но времени и сил он отнимает порядочно.
В сентябре наступает бархатный сезон и в отпуск уезжают топ-менеджеры. Соответственно, без них все важные вопросы становятся колом и остальные работники получают прекрасный повод продолжать бить баклуши и только к октябрю более-менее втягиваются в работу.
В ноябре работать становится сложнее. На нервы давит дождь, слякоть, грязь, холод и сокращение светового дня. Хочется прямо с утра налить себе кружку глинтвейна и не вылезать из-под одеяла весь день. Какая уж тут работа? К тому же начинается осенняя эпидемия гриппа, все чихают, кашляют, ходят в дурацких марлевых намордниках.
Есть в ноябре и странные праздники. Например, 6 ноября (понедельник) — выходной. Но он выходной не потому, что 7 ноября — День Октябрьской революции 1917 года, который всё ещё празднуют недобитые православные российские коммунисты, а потому, что 4 ноября (в субботу) празднуется День народного единства.
Что бы вы понимали: уже 12 лет (с 2005 года) мы празднуем дату освобождения Москвы от польских интервентов в 1612(!) году. Это сразу после Ивана Грозного, если что.
С середины декабря в компаниях начинаются корпоративы. Кто-то их готовит, кто-то в них участвует, кто-то ездит по клиентам с поздравлениями и подарками. В конце декабря все бросаются за подарками и заготавливают еду для предстоящей новогодней вакханалии. Города стоят в пробках, люди — в очередях гипермаркетов, а работа — просто стоит.
На этом, собственно, год и заканчивается. Производственный календарь утверждает, что в 2017 году у нас будет 118 выходных и праздничных дней, но если добавить к ним отпуска, отгулы, больничные и межпраздничную прокрастинацию, то окажется, что на эффективную работу из всего года остаётся едва ли пара месяцев.
Даже если закрыть глаза на коррупцию, неэффективность госуправления, враждебную для бизнеса среду и суровый климат, уже одно это колоссально тормозит развитие экономики. Когда напразднуемся-то, друзья?