Представьте себе, что вы идете по весенней степи. Вокруг все цветет, лицо обдувает нежный ветерок, светит солнце, где-то в небе поет жаворонок. Ть-тю-тю-тю-тю. Фьють-фьють-фьють. Жизнь прекрасна, и в сердце крепнет уверенность, что так будет всегда.
И вдруг земля разверзается прямо у вас под ногами, вы летите вниз и обнаруживаете себя в глубокой холодной пещере. Вокруг никого, кроме летучих мышей. Темнота.
«Ерунда, — думаете вы, когда проходит первый шок, — где-то здесь наверняка есть выход. Сейчас мы его найдем». Но выход не находится ни через полчаса, ни через час, ни через пять. Вы бродите в темноте, натыкаясь на стены и спотыкаясь о сталагмиты, и постепенно впадаете в отчаяние. И вдруг — о чудо! Вы видите пятно света. Вон же он, выход, совсем рядом, всего лишь сотня шагов! Вы из последних сил устремляетесь туда — только чтобы увидеть, как в самый последний момент, прямо у вас перед носом, группа хорошо одетых людей в черных галстуках заваливает выход из пещеры гигантской каменной плитой.
Свет исчезает. Надежда тоже. Вокруг только темнота, сырость и шуршание перепончатых крыльев.
Примерно в такой ситуации оказались сегодня Путин и его ближайшее окружение.
Закон о санкциях похоронил все надежды на прорыв международной блокады, которые Кремль лелеял с ноября 2016 года. Отдельные прикормленные «аналитики» еще хорохорятся: одни рассказывают, что Запад теряет от санкций столько же или больше России — называются цифры 17, 20, даже 100 миллиардов долларов. Другие — о том, что ЕС сейчас в отместку за «Северный поток» наложит свои санкции уже не на Россию, а на США. Но все эти разговоры — не больше, чем аутотренинг.
Экономика Запада в 35 (тридцать пять) раз больше российской. Для России даже 20 миллиардов долларов — годовой оборонный бюджет. Для Запада даже 100 миллиардов — менее 0,3% его ВВП. Западная экономика последствий санкций даже не заметила. Даже в странах, на которые якобы пришелся самый сильный удар, — Германии и Польше — ВВП сейчас растет быстрее, чем в 2012–2013 годах. В России рост ВВП после 2014 года сменился падением. Не больше смысла и в надежде на санкционную войну ЕС с США из-за российских газопроводов. Во-первых, их взаимный торговый оборот составляет треть от общемирового, и ЕС не станут рвать эти отношения из-за какой-то России. Во-вторых, чтобы наложить на кого-то санкции, ЕС требуется формальное согласие всех его членов. Но в ЕС у «Северного потока — 2» противников не меньше, чем сторонников. Около десятка стран из Восточной Европы и Скандинавии выступают против его строительства и будут только рады, если этот проект провалится.
Даже пропагандисты понимают, что разговоры о скором крахе Запада или разрыве Америки с Европой — полная чушь, и ведут их лишь по инерции. Это просто эмоциональный выхлоп перед принятием неизбежного. Ловушка, которую Путин сам себе смастерил в Крыму и Донбассе, захлопнулась. России официально объявлена новая Холодная война. И в этой Второй холодной войне позиции России куда хуже, чем были в первой. Россия сегодня меньше, беднее и без союзников. Если не случится чего-то неожиданного — например, войны США с Китаем или появления инопланетян, — она наверняка проиграет.
Все, наверное, знают про пять стадий переживания травмы. Россия сейчас как раз выходит из первой — Отрицание. Осталось четыре: Гнев, Торг, Депрессия и, наконец, Принятие. Человек не всегда проходит их все и необязательно именно в этом порядке. Для России следующей стадией, видимо, станет Депрессия. У Путина она, похоже, уже началась: в этот важнейший для страны момент он не стал делать никаких политических заявлений и предпочел уехать от проблем как можно дальше, да еще для надежности спрятаться от них под воду. Но можно быть уверенным, что эта депрессия долго не продлится. Главный вопрос в том, что будет дальше. Вариантов всего лишь три:
Принятие
Лучшее, что может сделать российское руководство в нынешней ситуации, — быстро капитулировать. То есть сделать то, чего требуют США и ЕС: вернуть Крым, уйти из Донбасса, отстранить воров от власти и отменить репрессивные законы.
Рано или поздно сделать это все равно придется. Россия заглотила кусок, который застрял у нее в горле, и лучше бы разобраться с ним побыстрее, пока страна не начала задыхаться.
Главный камень преткновения — Крым. Путин его вернуть, очевидно, не может, даже если он уже хочет это сделать. Он не умеет отступать, для него это всегда потеря лица.
Не станет этого делать и (не)возможный российский президент-демократ. Он просто испугается, что такое решение станет концом его карьеры. Все ведущие демократы — Навальный, Явлинский, Пономарев — уже высказались о том, что Крым не бутерброд.
Значит, вернуть Крым должен будет кто-то третий.
Похожая схема уже опробована при смене власти в бывших странах советского блока в конце 1980-х. Она трехступенчатая.
Шаг 1: Путин говорит, что он устал. Состояние здоровья не позволяет ему оставаться президентом и тем более баллотироваться на следующий срок. Он уходит в отставку и уезжает в Голландию к дочери.
Шаг 2: И. о. президента становится премьер-министр Дмитрий Медведев. Он объявляет о проведении выборов через три месяца, а также о том, что ни он сам, ни министры его правительства баллотироваться в президенты не будут. Это необходимо для того, чтобы можно было хотя бы начать разговор о снятии санкций — пока у власти в России будет оставаться хоть кто-то из нынешней клики, об этом не может быть и речи. А если хоть кто-нибудь из правительства будет баллотироваться в президенты, губернаторы на местах по инерции постараются обеспечить ему победу привычными методами.
Как только регистрация кандидатов в президенты заканчивается (за 35 дней до выборов), Медведев объявляет о немедленном возвращении Крыма Украине и выводе из Донбасса российских военных и советников. И то и другое нужно сделать очень быстро, за три недели. Таким образом, следующий президент будет избавлен от выбора между долгосрочными интересами России и собственной популярностью. Сразу же после выборов правительство России подает в отставку и в полном составе улетает на Вануату.
Шаг 3: Новый президент России торжественно отменяет репрессивные законы, объявляет о выводе «Искандеров» из Калининградской области и обещает помочь Трампу разобраться с Сирией, Ираном и Северной Кореей. Тиллерсон и новый российский министр иностранных дел с глупыми лицами демонстрируют журналистам огромную кнопку «ПЕРЕЗАГРУЗКА — 2». Трамп вносит в Конгресс предложение о снятии с России части санкций в качестве жеста доброй воли. Конгресс одобряет снятие части санкций, хотя сам закон о санкциях остается в силе, вероятно, еще на годы.
Россия теряет Крым, базу Черноморского флота в Севастополе, союзников по «Оси зла», но приобретает возможность снова претендовать на место в Северном поясе стабильности — то есть в G8.
Россию пустили в G8 в 1998 году в качестве аванса, жеста доброй воли — несмотря на то что этот статус был ей еще не по росту. Но ни Ельцин, ни Путин не желали этого понимать. Они, как старуха в пушкинской сказке, хотели иметь в клубе развитых стран статус, равный американскому, — притом что экономика России была даже меньше канадской. Россию взяли на испытательный срок, но она не смогла этого понять и провалила экзамен.
Если Россию снова возьмут в этот клуб, то только на роль подмастерья — по крайней мере, поначалу. Но лучше быть младшим партнером Запада, чем его главным врагом.
Столыпин говорил, что России нужно 20 лет покоя. Как показывает путинский опыт, результат двадцати лет покоя можно спустить в унитаз за каких-нибудь 20 дней. России нужно сто лет покоя, а лучше больше. И первые 40–50 лет из этих 100 ей нужно забыть про внешнеполитические амбиции и заняться строительством эффективных общественно-политических институтов. Ну а дальше все будет зависеть от ее экономического развития, искусства ее дипломатов и понимания того, что для достижения ведущих позиций в Европе и мире нужно завоевывать не территории, а доверие соседей — то есть учиться на примере послевоенной Германии.
Торг
Все написанное выше — лишь благие пожелания. Путин не будет никуда уходить и тем более отдавать Крым. В этих условиях России придется действовать методом кнута и пряника. Это осложняется тем, что кнут у России порвался.
Раньше европейцы боялись прямых столкновений и при любом конфликте шли Путину на уступки: они отказались давать Грузии и Украине «дорожную карту» для вступления в НАТО, они простили оккупацию Абхазии и Южной Осетии, они отменили установку ПРО в Чехии и Польше. Но 2014-й все изменил. Аннексией Крыма Путин сумел так встряхнуть Европу, что теперь любые его угрозы вынуждают ее не к отступлению, а к ответным ударам. За три года после покорения Крыма Путин добился того, чего поляки с прибалтами не смогли добиться от Запада за предыдущие 25 лет — размещения баз НАТО на их территории. Если он будет продолжать в том же духе, то добьется размещения там же крылатых ракет. Поэтому использовать придется не кнут, а главным образом пряник.
Для начала Путину нужно определить то, что сдавать нельзя, — пункты, по которым никакого торга с США и ЕС быть в принципе не может. Таких пунктов два:
1. Крым. Хотя «Крымский консенсус» уже не вызывает такого восторга, присоединение Крыма — главное завоевание Путина в глазах россиян, как в прямом, так и в переносном смысле. Сдать его — остаться человеком, который за свой последний срок очень много чего потерял для страны и ничего для нее не приобрел. На это Путин не пойдет никогда.
2. Асад. Сдать Асада — показать, что Путин не способен защитить своих клиентов, в защиту которых он уже активно ввязался. То есть, опять же, признать поражение. И потерять всех потенциальных союзников: зачем им нужен покровитель, который чуть что от них отречется? К тому же сирийские военно-морская и авиабазы важны Путину для демонстрации того, Россия — супердержава, у которой длинные руки.
Есть еще и 2а — Иран. Это единственная, кроме России, страна, поддерживающая Асада. Если сдать ее Штатам, у Путина не останется союзников в регионе и весь сирийский проект будет обречен: прямых выходов на Ближний Восток у России нет.
Дальше, поскольку, не сдавая Крым, Асада и Иран, добиться отмены американских санкций невозможно, нужно пытаться добиться ослабления европейских и играть на противоречиях ЕС и США.
Для этого придется идти на жертвы. И в первую очередь пожертвовать тем, что является главной занозой в отношениях с ЕС, но не принципиально важно для находящегося у власти в России кооператива. То есть сдать Донбасс и тех, кто сбил Боинг.
Европейские санкции привязаны к выполнению Минских соглашений. Выполнить их — дать ЕС повод эти санкции хоть и не снять совсем (без возвращения Крыма это не получится), но, по крайней мере, заметно ослабить.
Для сдачи Донбасса нужно первым делом признать, что там были и есть российские военные. Ничего страшного здесь нет, все и так это знают. Тем более что Путин уже признал участие российской армии в оккупации Крыма, и хуже России от этого не стало.
Одновременно с признанием наличия военных в ДНР/ЛНР необходимо объявить график их вывода: в обычное «Они там были, но теперь их там нет» никто не поверит. Выводить части нужно максимально публично, с присутствием западных журналистов и наблюдателей ОБСЕ. И, главное, честно: ни одного российского военного на территории восточной Украины остаться не должно. Всех гражданских добровольцев типа Прилепина и его шайки-лейки тоже нужно вывезти или объявить вне закона. А на пару из тех, кто откажется выезжать, возбудить уголовные дела и посадить.
Одновременно нужно наказать тех, кто сбил Боинг. Не всю командную цепочку, по которой шел приказ отправить Бук на Донбасс: тех, кто отдавал приказы, никто трогать не станет, а то так можно зайти слишком далеко. Но исполнителей, которые нажали кнопку и выпустили ракету по пассажирскому лайнеру, перепутав его с военным самолетом (конспирологические теории мы тут разводить не будем), наказать вполне можно. В Голландию их, конечно, не выдадут — и потому, что Россия не выдает своих граждан, и потому, что в Голландии они могут рассказать много лишнего. Но судить и посадить их можно и в России. Кроме того, Россия должна признать вину за трагедию и выплатить щедрые компенсации семьям погибших. Это очень сильно разрядит отношения с «нашими европейскими партнерами».
Все это можно сделать без особой потери лица. Не прямо сейчас — сейчас это будет выглядеть как сдача Америке, — а, скажем, после выборов 2018 года. Новый срок Путина — новая внешняя политика.
Да, еще одна очень важная вещь: больше никаких глупостей вроде поддержки «удобных» для Москвы кандидатов на любых европейских выборах. Про это придется забыть навсегда. Осенью предстоят выборы в Бундестаг, и если Путин не хочет, чтобы отношения с Германией замерзли до абсолютного нуля, он должен лично проследить за тем, чтобы за эти недели не было даже намека на всяких там «девочек Лиз», взломанную почту Меркель и кредитов Левым и АfD. Киселева и Симоньян тоже надо окоротить: пусть на время забудут про Европу и сосредоточатся на Америке.
Если к этому добавить еще и отмену законов, направленных против гомосексуалов, и вернуть Украине Сенцова (и других украинских заключенных) в обмен на российских военных, европейские санкции могут стать символическими. Скорее всего, в силе останутся лишь те из них, которые касаются собственно Крыма и экспорта технологий военного и двойного назначения.
В ответ на снятие санкций — или даже авансом — можно разрешить ввоз в Россию европейских продуктов. Избиратели это оценят.
Американские санкции все равно останутся в полном объеме. Европейские компании будут бояться работать с Россией, но тут вопрос переходит в денежную плоскость. Если Путин предложит европейским фирмам очень, очень хорошие условия, по крайней мере, некоторые из них могут рискнуть навлечь на себя гнев США. И, даже если никто не рискнет, это станет занозой в отношениях европейцев и американцев, что для Путина будет приятно уже само по себе, даже если это не принесет никакой выгоды России. Кроме того, в стране улучшится атмосфера: антироссийский фронт перестанет казаться таким монолитным, и россияне начнут смотреть на жизнь более оптимистично.
Что касается отношений с самими США, то и здесь у России есть предмет для торга. Это отношения с Северной Кореей. Ким России абсолютно не нужен. Он не приносит никакой пользы, кроме поставок дешевой рабочей силы, его невозможно контролировать и, last but not least, Путин не брал на себя публичное обязательство его защищать. Россия вполне может перестать его покрывать в обмен на послабление в какой-нибудь важной для Путина с компанией области — например, в поставках оборудования для бурения на шельфе.
Все это в краткосрочной перспективе. А в долгосрочной? Дырявая международная изоляция (ни в какую G8 Россию в обозримом будущем не возьмут, хотя право голоса в ПАСЕ, скорее всего, возвратят), отсутствие полноценного доступа к иностранным финансам и технологиям, вялый экономический рост, умеренно авторитарный режим (власти станут менее бойко, чем нынче, закручивать гайки, потому что резкие движения чреваты усилением санкций). Короче говоря, Россию ждет застой, примерно как в брежневскую эпоху, без больших потрясений и даже с постепенным повышением уровня жизни, но со все большим отставанием от Запада.
Гнев
Но и предыдущий сценарий не сможет осуществиться. Путин с компанией не способны действовать стратегически. Их поведение является реактивным, как у дворового хулигана: когда они видят, что Запад повернулся спиной, они норовят его пнуть; когда они видят, что у соседа что-то «плохо лежит», они норовят это заграбастать. Положение сильно осложняется тем, что российская власть — как обезьяна с орехом, не способна разжать кулак, чтобы высвободиться из ловушки. Если уж она что-то схватила, то лишиться она этого готова только вместе с рукой. Кремлевские аналитики могут сколько угодно рассуждать о том, как лучше реагировать на новую международную ситуацию, но это будет пустое сотрясение воздуха: их начальство будет руководствоваться не интересами страны и даже не собственными интересами, а спинномозговыми рефлексами.
Поэтому никаких содержательных компромиссов по Восточной Украине можно не ждать: Россия в своей нынешней политической инкарнации покинет Донбасс только вперед ногами. Если в ней не сменятся политические элиты, Донбасс ждет судьба Приднестровья и Южной Осетии. Не будет и признания вины в катастрофе малайзийского Боинга. Чем дольше врешь, тем труднее потом сознаваться, а российское руководство сознаваться в своих ошибках вообще не умеет.
А значит, европейские санкции будут продолжаться. Теперь, когда американские санкции стали фактически неснимаемыми, ЕС, чтобы снять свои, нужен очень серьезный повод, но Кремль такого повода не даст.
Зато поводов усилить санкции Кремль наверняка даст еще много. Мы, скорее всего, увидим попытки как-нибудь подгадить Меркель перед немецкими выборами. Не столько потому, что Кремль всерьез надеется на них повлиять, — фиаско во Франции должно было чему-то научить даже кремлевских, — сколько потому, что он хочет расшатать и дискредитировать западную политическую систему. Будут, не сомневайтесь, и новые «девочки Лизы», и слитые в Викиликс имейлы, и кредиты правым, да и левым, популистам. Весь обычный набор и не только он: креативщики из АП еще не раз найдут способ нас удивить. То, что после таких «стресс-тестов» западная демократия мобилизуется и становится только сильнее, у кремлевских в голове не укладывается. И не уложится никогда, потому что в демократию они просто не верят и все свои несчастья объясняют заговором «хорошо одетых людей с кейсами и черным галстуком».
Увидим мы и очередные переброски «Искандеров» в Калининградскую область, и Крым, и массовые военные учения рядом с Прибалтикой, и спонсированные Россией попытки переворотов на Балканах — короче, все то, что создает предпосылки для расширения НАТО, строительства его баз рядом с Россией и не очень скорого, но неминуемого размещения в Европе американских крылатых ракет.
Будут наверняка и попытки помутить воду где-нибудь еще, кроме Сирии. Например, в Северной Африке или даже в Латинской и Центральной Америке, под боком у США, если вдруг появится такая возможность.
Можно ожидать и попыток «поработать» с сенаторами, конгрессменами, министрами и советниками, раз уж политбюро догадалось, что власть в США принадлежит не только и не столько президенту. Эти попытки будут такими же топорными, как и все остальное, что производит российское государство, и, разумеется, приведут к обратным последствиям.
В общем, санкции будут усиливаться и расширяться. Какой-то экономический рост в России, может, и будет, но он будет по большей части фиктивным и неустойчивым и происходить за счет государственных инвестиций в коррупцию (все эти распиленные деньги ведь тоже отражаются в статистике ВВП) и вынужденного импортозамещения, то есть производства товаров, которые находят покупателя лишь благодаря запрету на ввоз того, что они замещают. Когда в один прекрасный день рынки откроются, как это случилось в 1992 году, Россию опять ждет гигантский экономический спад: предприятия, производящие самые большие в мире микропроцессоры по цене реактивного истребителя, не выдержат конкуренции с дешевыми и качественными иностранными товарами.
Чтобы как-то успокоить народ, уровень жизни которого будет опускаться все ниже, власти станут придумывать все новые и новые репрессии. Чтобы как-то его развлечь — все новых врагов и все новые зарубежные авантюры.
Закончится это так, как заканчивается всегда: Россия влезет в еще одну горячую войну, которую она унизительно проиграет — как до этого Крымскую, Японскую и Афганскую. Поражение вызовет цепную реакцию, которая приведет к краху всей политической системы. Этот крах может быть мирным, как в 1987-м, но может и кровавым, как в 1917-м.
Когда это случится, не знает никто, но вряд ли нынешнее состояние затянется на полвека, как в КНДР. Россия — не Корея, а Путин — не Ким, которому комфортно в существующих границах, лишь бы американцы не мешали издеваться над собственным населением. Путину, как почти всем российским правителям до него, хочется большего. Ему хочется быть владычицей морскою и чтобы сама Меркель была у него на побегушках. В результате либо уже он сам, либо его преемник снова будет сидеть перед разбитым корытом. А с ним — и все население страны. Амбиции правителей России всегда превышают возможности страны. Они повышают ставки даже с самой плохой раздачей и в конечном счете проигрывают. Но платят по счетам не они, а «дорогие россияне». Они не возражают. Они привыкли.