Сергей Чернышов,кандидат исторических наук, учредитель новосибирского АНО ПО «Новоколледж», иноагент с мая 2023 г.:

«Мои родители последние двадцать лет живут в «частном секторе» большого города. (…) Там нет асфальтовых дорог, нет канализации (хотя почти у всех есть санузлы), телефон появился лет 15 назад, тогда же – газ. Газ – это значит, что зимой два (а то и три) раза в день не нужно носить уголь в ведрах из сарая и топить печку. Газ – это еще хорошо, не везде он есть. Лет десять назад около заборов стали появляться иностранные машины. В последние лет пять не изменилось ничего.

(…) Еще на этой родительской улице теперь живет в доме своих родителей «герой войны», по совместительству – бывший вагнеровец, по совместительству – бывший закоренелый вор. Сколько я себя помню – он всегда сидел в тюрьме то из-за мелких краж, то из-за хулиганства. Выходил на пару месяцев, бухал, грабил – и снова отправлялся в тюрьму. Если за эти месяцы у кого-то на огороде или в доме что-то пропадало – думали прежде всего на него. Теперь он с медалью и с новенькой машиной. Свозил своих родителей на море, кстати. Говорят, они плакали от гордости за сына.

А прямо через дорогу, в соседнем доме, живет родительская соседка. Она работала трамвайным кондуктором, может быть, из-за этого традиционно громко матерится. А последние полтора года рассказывает, что ее зять все чаще стал говорить, что поедет добровольцем на войну. Ведь кредиты сами себя не отдадут. И ведь правда не отдадут – еще через дом другой сосед из-за кредитов и спился, сердце не выдержало, накануне весной тоже хоронили всей улицей.

Я жил на этой улице десять лет. Родители все еще живут на этой улице, потому что тут у них и баня, и гараж, и огород – не то что «в этих ваших квартирах, где один на одном». А что до ветеранов «Вагнера» по соседству – так а где они теперь не по соседству?

Каждый раз, когда я слушаю «экспертов», которые рассказывают мне из своих теплых студий в Нидерландах или Израиле, как народ страдает под гнетом путинского режима и как из-за войны и санкций этот народ потерял все, я думаю именно об этой улице. Я думаю о ней и тогда, когда смотрю на ютьюбе очередные дебаты одного «либерального» эмигранта и другого «либерального» эмигранта. Ну, это там, где они говорят, что вот-вот из-за непосильного гнета санкций народ поймет, что «режим Путина» все у него отобрал. Поймет – и, как они надеются, восстанет. Ну, или не восстанет, но хотя бы будет саботировать режим. Или еще что-то эдакое.

Недавно известный психолог Людмила Петрановская в одном посте попыталась свести воедино все потери российского народа, чтобы доказать нам, что «не все россияне – выгодоприобретатели этой войны». В ее списке оказалось несколько пунктов: обрушение национальной валюты и стоимости всего имущества в «твердом эквиваленте», «закрытие мира» для туристов, закрытие перспектив для детей по учебе за рубежом, урезание гражданских прав и свобод, деградация образования, деградация культуры, «разлучение семей из-за отъездов», еще что-то такое. Прочитав этот список, я лишний раз поблагодарил судьбу, что родился не в Москве и все еще не утратил связь с реальностью.

Потому что если взять за «российский народ» две трети российского населения, то «российский народ» ничего этого не терял. Потому что у него ничего этого и не было. Доллары он, народ, в последний раз держал в руках году эдак в 97-м – как забавную вещицу, не более. В театры он никогда не ходил и совершенно не заметил, как лучшие режиссеры покинули Россию и оставили его, народ, ни с чем. Его дети ходят в ту же школу, что и когда-то ходил он сам – возможно, даже к той же учительнице, которой уже лет семьдесят. Ему, народу, и невдомек, что можно учить детей без крика и что по школьным газонам можно ходить. Наконец, если с ним и «разлучали семьи», то только из-за тюрьмы, мобилизации и службы по контракту.

У него, народа, никто в Грузию и Казахстан не уезжал – у него вся родня и дальше своего города-то никогда не была. А что цены в магазинах повысились – так никогда этот народ на магазины и не надеялся. У народа в подполье и картошка, и банки с соленьями на всю зиму. Как-нибудь переживем.

Так что народ, в общем, ничего и не потерял. Терять ему особенно и нечего.

Но что приобрел? Вот приобрел он много, несказанно много. Во-первых, деньги. Очень много денег. Да, десятки тысяч российских солдат не вернулись, но ведь сотни тысяч – вернулись! И вернулись с такими миллионами рублей, о которых раньше и подумать не могли. В родном городе моей жены (не таком большом, как наш, но гораздо более промышленном) один мужик вернулся домой с тремя миллионами рублей, которые он в компании своих друзей прогулял за десять дней. По триста тысяч в день на компанию – включая безлимитный алкоголь и проституток. Вот это – жизнь! Те же, кто семейные, – те ездят на моря, покупают квартиры, обновляют автомобили.

Во-вторых, принадлежность к великому. Как наши деды победили фашизм, так же и мы побеждаем нацизм (или что там теперь?) в Украине. А заодно побеждаем геев, евреев, весь коллективный Запад, масонов и вообще всех-всех-всех. Те же, кто постарше, радуются возрождению пионерии, начальной военной подготовки, школьной формы и вообще всех атрибутов их молодости. Наконец-то, а то современная молодежь совсем распоясалась! И все это – вообще не напрягаясь, чаще всего – даже не поднимаясь с дивана.

И что вы предложите народу, который из-за этой войны разбогател и почувствовал себя великим, как восточный царек? Киношки про дворцы заворовавшихся чиновников? Так этот народ давно, еще с 90-х знает, что его обворовали, тут никаких новостей нет. Разговоры о том, что это народ виноват (как «оставшийся») в преступлениях режима? Интервью о демократии и правах человека? Трагические истории посаженной Беркович или Мельконьянца? А это кто вообще?

(…) Денежные подачки, которые на своей работе народ никогда не заработает за десятки лет вкупе с принадлежностью к великому, – гремучая смесь. Если не брать ее в расчет, можно бесконечно долго удивляться, отчего на прошедших выборах за губернаторов-назначенцев и «правящую партию» голосует в основном село (а не крупные города) – хотя именно это село и понесло основные потери от мобилизации. Именно эта гремучая смесь подталкивает голосовать за власть бабулек, которые приходят на избирательные участки в платье, купленном лет двадцать назад. Они искренне голосуют за власть, которая вот-вот – и построит великую страну – назло врагам, естественно. И именно эта смесь порождает тотальное непонимание между тонкой прослойкой действительно потерявших все от этой войны и подавляющим большинством населения, которое не потеряло ничего, но получило – все.

В наших интеллигентских разговорах, надеясь, что скоро морок закончится, мы стараемся не вспоминать еще и вот о чем. У многих сотен тысяч мужчин и женщин, которые уже прошли через нынешнюю войну и процессы по «восстановлению новых территорий», есть миллионы детей. Эти миллионы детей полагают, что их отцы и матери делают сейчас героическое дело. Искренне полагают – по праву того, что это их родители и они не могут быть упырями. Эти миллионы детей на 1 сентября надевают галстук-триколор, смотрят все тот же телевизор, слушают рассказы отцов об «укропах», ездят через разрушенный Мариуполь на отдых в Крым (с отцами или без).

Если мы хотим после окончания войны начать рассуждения об общественном покаянии, то придется дождаться, пока эти дети вырастут, родят новых детей, и вот уже этим (еще не родившимся) детям можно будет рассказывать, что их деды совершали недостойные поступки. О дедах это слушать как-то проще, чем об отцах. Внутреннее, а не наносное покаяние в Германии началось в 1970-е – как раз, когда выросли дети детей национал-социалистов.

Вот тогда – эдак к концу 2040-х годов – и можно будет разговаривать с народом о потерях, которые и правда понесло российское общество от нынешней войны. По крайней мере, кто-то в народе это и правда будет слушать. К тому времени, кстати, наконец перестанут работать в школах и учительницы, чья карьера началась еще при Брежневе.

А пока народ переживает, возможно, лучший период в своей жизни. Да, некоторые его представители периодически возвращаются с войны в цинковых гробах. Зато хоронят всей улицей – чем вам не возрождение традиционных ценностей?»

https://t.me/c/1652046257/304966

После фашизма

Константин Гольденцвайг — о том, можно ли сравнивать гитлеровскую Германию и путинскую Россию

Image comparing Putin to hitler
Прага — 24 мая 2014 г. Стикер, изображающий Владимира Путина в виде Адольфа ГитлераImage Credit

Еще лет семь назад, после Болотной, Крыма, убийства Немцова и лозунгов про пятую колонну, я не раз заглядывал, оказавшись в центре Берлина, в «Топографию террора». Это такой по-немецки сухой, строгий музей на месте разрушенной в войну штаб-квартиры гестапо и прочих силовых ведомств Третьего рейха. Там, где в 1945-м рейх рухнул, теперь голое поле и документы, фотографии, напоминающие о том, с чего в середине 1930-х все начиналось. Щедрые обещания избирателям вернуть величие стране и навести порядок, разгон демонстраций социал-демократов и коммунистов, разгром вообще всяких партий, первые концлагеря — не для евреев, а для политзаключенных — и самое впечатляющее: море одинаково безумных, со стеклянными глазами, лиц. Сотен тысяч лиц, завороженных лидером нации. Лозунг первых лет немецкой суверенной демократии: «Фюрер, приказывай — мы следуем за тобой».

Уже тогда россиянина, заставшего суверенную демократию, упрочнение вертикали власти и поиск духовных скреп, все это наводило на вполне определенные мысли.

Как и многие, я, однако, не спешил доверять поверхностным параллелям. Как и многим, мне казались банальностью, кликушеством, хайпом неудачников бесконечные предупреждения о вот-вот якобы наступавшем фашизме от такой несуразной — ну а что, разве нет? — Валерии Новодворской. Или вот от такого интеллигентного, до оскомины, Сергея Ковалева. Вызывали недоумение источавшие желчь тексты Виктора Шендеровича, в которых сочинскую Олимпиаду автор сравнивал с берлинской 1936-го, а российских пропагандистов — с Юлиусом Штрейхером. От фраз вроде «кровавый режим» вообще тянуло на гогот, безудержную ржаку. Ровно так, «чисто чтобы поржать», себя защищают подростки, стремясь избежать взрослых тем и ответственности. Защищаться от ненужной рефлексии было также принято прибаутками про «гэбню», «демшизу», «мордор» и Путина, который ест детей на завтрак. Согласимся, так в целом отшучивалось до поры до времени большинство либерально настроенных граждан. Включая, скажем, тех, кто, как и я, еще в 2011-м митинговал на Сахарова и на Чистых прудах. Покричали на площади — ну, и пойдемте выпьем в «Жан-Жаке».

Но год назад даже для законченных весельчаков мемасики из нулевых вдруг обернулись вполне осязаемой реальностью. Под предлогом превентивного удара их государство, точь-в-точь как Германия Гитлера, напало на своих соседей. Точно так же увязло в этом «блицкриге». А одновременно задалось целью сплавить всех несогласных на тот свет, за решетку либо за рубеж.

К концу прошлого года, переехав из Москвы в Берлин, я снова заглянул в «Топографию террора». Теперь — чтобы снять для «Дождя» документальное кино «Необыкновенный фашизм»: большой спор историков, публицистов и очевидцев обеих эпох о том, допустимы ли сейчас сравнения между гитлеровской Германией и путинской Россией.

Тут требуется краткое отступление.

читать дальше

Финальный отсчет путинской эпохи. Владислав Иноземцев — о последствиях мобилизации для экономики и Кремля

За последние годы все кому не лень, по поводу и без, применяли популярную формулу о том, что «мы проснулись в другой стране». Обнуление сроков кремлевского узурпатора, арест Алексея Навального, признание «независимости» ДНР и ЛНР и российское вторжение в Украину — все эти события получали один и тот же похожий отклик. Однако сегодня, вероятно, стоит признать, что ни одно из них не заслуживало подобной оценки: объявленная 21 сентября мобилизация стала вехой, по-настоящему разделившей новейшую российскую историю на «до» и «после» — событием, начавшим финальный отсчет путинской эпохи.

Я не стану говорить о моральной стороне вопроса — оценивать, изменит ли начавшийся геноцид российского народа ситуацию на украинском фронте; и углубляться в историю, сравнивая нынешнюю и прежние мобилизации. Ограничусь оценкой экономического эффекта происходящего. Он, уверен, не останется незамеченным никем из россиян, придав резкое ускорение тому хозяйственному кризису, предпосылки которого были заложены самим фактом российского вторжения в Украину.

О мобилизации мы знаем от кремлевских чиновников (не слишком много) и от самих россиян (намного больше). Со слов властей, в армию предполагается призвать 300 тысяч человек — в основном тех, кто имеет военные специальности и опыт, со строгим ограничением по возрастам, после получения ими повесток из военкоматов. Со слов простых людей, «квоты» на отдельные районы центральных областей России достигают 800 человек; из ряда регионов предполагается призвать до 20 тысяч — и все это скорее подтверждает утечки о реально поставленных задачах отправить в войска миллион или даже 1,2 миллиона человек. При этом повестки приходят людям самых разных возрастов и уровней образования, а представители военкоматов, милиции и росгвардейцы начинают повальные облавы на мужчин, останавливая их на улицах, в метро или на стационарных пунктах дорожной полиции. Эти «особенности национальной мобилизации» обусловливают поистине катастрофические последствия для отечественной экономики.

Если подходить к вопросу чисто формально и предполагать, что подавляющее большинство россиян горит желанием сложить голову или стать инвалидом в Украине, защищая интересы путинской бюрократии, то ситуация не выглядит экстраординарной. Из десятков миллионов патриотов можно легко набрать 300 тысяч и даже миллион человек, отсутствия которых экономика вообще не заметит.

В стране официально насчитывается 3,1 млн безработных, 700 тысяч частных охранников, не менее 100 тысяч персональных водителей, 80 тысяч депутатов различных уровней и множество других столь же полезных для экономики граждан. Крупные российские компании имеют персонал, в разы бóльший, чем в соответствующих западных корпорациях; в «бронированной» от мобилизации РЖД занято 774 тысячи человек — столько же, сколько во всех железнодорожных компаниях Европы, суммарная выручка которых превосходит доходы российской монополии более чем в 7 раз. Однако это если бы, с одной стороны, граждане с готовностью шли на войну, и, с другой стороны, государство знало меру и было привержено хотя бы элементарной законности.

Ни то, ни другое к современной России не относится. Поэтому бессмысленно оценивать потери экономики от «выгрызания» из нее миллиона работников; проблема состоит в другом.

Сегодня видно, что власти хотят относиться к населению как к скоту, но их многое сдерживает — прежде всего, ожидание обратной активности. Это создает условия для непропорционально большой мобилизации населения в отдаленных районах, сельской местности и небольших городах. Уже известны примеры с Дальнего Востока, из Бурятии или Якутии, когда на сборные пункты из некоторых сёл свозится чуть ли не половина мужского населения. Это означает, что и без того давно стагнирующая местная экономика окажется на грани краха; тысячи семей останутся без доходов, а местный средний и мелкий бизнес просто вымрет. Мне кажется, что если до мобилизации можно было говорить о том, что российский ВВП снизится в этом году на 4–5%, то теперь мой весенний прогноз о 10-процентном падении кажется чуть ли не излишне оптимистичным.

читать дальше

Альфред Кох: Если не к 9 мая, то к ноябрьским праздникам у Путина просто не будет армии

Бывший вице-премьер РФ Альфред Кох подвел итог первых 4-х недель войны:

Китайцы смогут зайти в Сибирь, как к себе домой.

— Прошло четыре недели войны.

Российское наступление окончательно выдохлось. Путину нужно предпринять какие-то сверхусилия, чтобы вдохнуть новую энергию в свое войско.

Но пора подвести некоторые итоги. Поэтому сегодня я займусь вычислениями. Начнем с потерь. Каковы потери путинской армии? Все известные оценки умещаются в интервал от 7 тыс. до 14,4 тыс. убитых. Возьмем цифру 10 тыс. как более-менее реалистичную.

Много это или мало? Я решил сравнить эти потери с потерями в Великой отечественной войне. И вот какой результат я получил. Всего в Красную армию за период войны было призвано 29,6 млн человек. Накануне войны у Сталина была армия численностью 4,8 млн человек. Итого, так или иначе, через войну прошли 34,4 млн человек.

Общие потери убитыми (на поле боя и в госпиталях) составили 6,8 млн человек. Таким образом, было убито около 20% всех участвовавших в войне солдат Красной армии. Война длилась 1418 дней. Следовательно, Красная армия в боях ежедневно теряла примерно 0,014% своего состава. Это при том, что основная ее часть действительно воевала, а не прохлаждалась в тылу.

На сегодняшний день у Путина есть две армии. Одна – это собственно российская армия, которой командует великий полководец Шойгу (или уже не командует?). Ее численность – 900 тыс. человек. И другая армия (Росгвардия), которой командует некто Золотов (тупой ублюдок, промышлявший в 90-е рэкетом вместе со своим покойным дружком Ромой Цеповым). Ее численность – 340 тыс. человек.

Итого сегодня у Путина под ружьем 1,24 млн человек. За четыре недели путинское войско потеряло 10 тыс. человек или 0,8% численного состава. Следовательно, всего оно теряло примерно 0,028% своего состава в день.

Таким образом, удельные ежедневные потери в нынешней войне с Украиной у российской армии в два раза (!) выше, чем у Красной армии в войне с Германией.

Это еще нужно учесть, что большая часть путинской армии (80%) не задействована (и не может быть задействована) в войне (в отличие от Красной армии в ВОВ). Если же взять только ту группировку, которая участвует в боях (около 200 тыс.) то нынешние потери составят 0,14% в день или в 10 (!) раз выше, чем в войне с немцами.

Красная армия времен Второй мировой войны вошла в историю как армия, которая совсем не жалела своих солдат. Хрестоматийным стал пример, как Жуков хвастался перед Эйзенхауэром изобретенным им способом быстро преодолевать минные поля: нужно просто гнать солдат через них без разминирования.

На недоуменный взгляд американца наш великий полководец ответил, что по его подсчетам потери при таком методе не выше, чем при попадании под артобстрел на марше. Немая сцена…

И вот эта армия теряла в той войне в 10 раз меньше солдат, чем нынешняя путинское войско в войне с Украиной. Я не шучу. Вы можете проверить мои цифры. Это просто дикость и безумие – так вести войну.

читать дальше