Выступление Путина в этот раз неизбежно привлекло совсем иное внимание — и совершенно не дежурное.
На мой взгляд, Путин выбрал не совсем верный общий тон. Он не до конца осознал, о чем именно и как ему нужно говорить — хотя было видно, что он старался. Было видно, что трансформация привычного формата и необычайно резкие и совершенно недопустимые в прошлые разы вопросы аудитории не срежиссированы.
Несмотря на то, что Мария Ситтель приводила цифры и проценты звонков и обращений, из которых явствовало, что традиционные темы нищеты, социального обеспечения, ЖКХ занимают львиную долю всех сообщений, организаторы сумели не свести 4,5 — часовой марафон к их обсуждению, а вычленили ту тему, которая сегодня, безусловно, является определяющей. Наверняка можно было бы подбрасывать удобные или уводящие в сторону вопросы — но скорее всего, была дана команда отказаться от этой благости.
В принципе, Путину задали по существу только один вопрос. Причем в разных версиях, но его спрашивали об этом все — от откровенных либералов до не менее откровенно пропутинских персонажей. Работяги с Владивостока и Нижнего Тагила, студент из Питера и через двух на третьего гости студии. Вопрос — о власти. О боярах и челяди. Когда? — был задан вопрос. Когда начнется избавление от этой банды, оседлавшей страну?