Я вчера опубликовал коротенькую новость про то, как российские оккупационные власти в Крыму делят и дребабанят массандровское хозяйство. К моему удивлению ко мне в мессенджер фейсбука постучались, независимо друг от друга, несколько «русских» Крымчан с одной и той же претензией. Дескать я, не живя в Крыму не понимаю его специфики и того, что на самом деле там произошло.
После того, как я убедился, что передо мной не боты-пропагандисты, а настоящие живые люди, которые искренне верят в то, что говорят, я вступил с ними в диалог. А потом подумал, что эти результаты нашего общения будут интересны многим.
Итак, ниже мой диалог с «собирательным образом» некоего русского крымчанина, который получен по результатам слияния воедино моих сегодняшних бесед. А оформить эти «Диалоги» я решил в не менее классической форме «Посланий».
Послание первое: О праве наций на самоопределение
Крымчанин: каждая нация имеет право на самоопределение. Это базовое право, зафиксированное в документах ООН и подтверждённое всей историей человечества. Крым просто воспользовался этим базовым правом.
Я: конечно, вы правы каждая нация имеет право на самоопределение. В Крыму живут русские, украинцы, татары, евреи, греки, армяне и множество других наций. И каждая их этих наций имеет право на самоопределение.
Но проблема в том, что каждая из этих наций хочет самоопределиться по-своему, иначе, чем соседние нации, и какого-либо универсального решения, которое абсолютно устроило бы всех — не существует. Такая ситуация не только в Крыму, кстати, но и в других частях света.
А потому человечество за века выработало такие процедуры самоопределения, которые могли бы позволить всем самоопределяющимся нащупать точки соприкосновения и провести процедуру самоопределения так, чтобы ничьи интересы не пострадали. Они, эти процедуры, сложные, они длительные, но иного пути нет. Вот именно так самоопределяются сейчас шотландцы и каталонцы.
А в Крыму никакого самоопределения наций не было, все наоборот. Например, ни татарам, ни украинцам самоопределиться не дали.
Крымчанин: они оказались в меньшинстве. Большинство проголосовало за отделение от Украины.
Я: Э-э-э! Постойте, мы же сейчас говорим о праве наций на самоопределение. При чём тут «большинство»? Большинство это — не нация.
Крымчанин: ну и что, что не нация, это была демократическая процедура, большинство проголосовало и приняло решение!
Я: ОК! Большинство, так большинство! Но раз вы сами начали говорить сначала о «праве наций», а потом сменили тему на «право большинства», то это значит, что вы только что сами признали, что никакого «права наций на самоопределение» в Крыму реализовано не было.
Послание второе: О демократии
Крымчанин: Это была демократическая процедура, большинство проголосовало и приняло решение!
Я: у меня нет уверенности, учитывая обстоятельства этого «голосования», что это была «воля большинства». Но, впрочем, мы сейчас обсуждаем не это, а саму суть произошедшего. Допустим (только допустим, не более), что действительно большинство проголосовало «за».
Но ведь демократия — это не когда голосуют. Демократия — это когда каждый член общества может высказать свое мнение, быть услышанным, и так или иначе повлиять на принимаемые решения.
Крымчанин: Но ведь все равно решения принимаются по воле большинства, а не меньшинства.
Я: При условии, что эти решения принимаются в интересах всех членов общества.
Когда решается вопрос, направленный в конечном итоге на благо общества, то у разных его членов могут быть разные мнения: как именно, каким путем и способом этот вопрос следует решить. Но при этом все общество единодушно согласно решить вопрос путем голосования и принять результаты этого голосования, какими бы они не были. И тогда вопрос будет решен так, как проголосует большинство, но меньшинство примет такое решение. Вот это и есть демократия.
А когда одна, более сильная часть общества принимает решение, направленное в свою пользу и ущемляющее интересы менее сильной части общества, то это уже не «демократия», а «право сильного». В зависимости от обстоятельств «праву сильного» можно дать множество названий, от «произвола» до «геноцида», но демократией оно даже не пахнет.