Последний довод «патриотов» в любом споре, с чего бы он не начинался — с прав человека, качества дорог, состояния медицины или экономики, успехов в импортозамещении или перспективах нефтяной отрасли — это мощь российского оружия. Автомат Калашникова, наш ядерный щит, системы ПВО, самолёты и танки — всё это сунут вам под нос, как только вы заикнётесь, что у нас что-то не так.
«Мы — единственная в мире страна, способная превратить США в радиоактивный пепел» — брызгает слюной телевизор. «Во всем свете у нас только два верных союзника — наша армия и флот» — любил говаривать российский царь Александр III по прозвищу Миротворец. «1941-1945. Можем повторить!» — написано на задних стёклах иномарок, принадлежащих «патриотам».
Да, повоевать мы действительно любим: Российская Федерация успела принять участи в вооружённых конфликтах в Ингушетии и Приднестровье в 1992, в 1994-1996 в Чечне, в 1999 в Дагестане, в 1999-2009 снова в Чечне, в 1992-1997 в Таджикистане, в 2008 в Грузии, с 2014 на Украине, с 2015 в Сирии.
Казалось бы, предприятия военно-промышленного комплекса в такой ситуации должны как сыр в масле кататься, создавая всё новые и новые образцы современных вооружений. На самом же деле ситуация диаметрально противоположная — ключевые, стратегически важные для обороноспособности страны компании либо уже признаны банкротами, либо находятся в процессе судебного разбирательства, либо стоят на его грани.