Многие чувствуют, что с путинскими Днями победы что-то не так. Победу заставляют праздновать, как раньше заставляли восхищаться брежневской «Малой Землей»: принудительно и с каким-то истеричным перебором. И это при том, что во всем мире война давно завершена: младшим ветеранам сегодня уже за 90 лет.
С другой стороны, многие так же искренне недоумевают, почему замечательный День победы такие, как я, не рвутся отмечать. «Дмитрий, но разве этот праздник не в память и о ваших дедах?» — пишут мне в социальных сетях
Попробую объяснить причины, по которым я от празднования предпочитаю держаться в стороне.
1. Начну как раз с вопроса – «но разве этот праздник не память о моих дедах?» Конечно, да: это государственное апеллирование к общей памяти, складывающейся из частных историй. Но именно это меня и пугает: что государство, к которому я не испытываю ни доверия, ни симпатии, пытается заменить частную историю моей семьи общей и непременно парадной, национализировать ее, как перед этим национализировало «Бессмертный полк». В итоге очень личная, очень трогательная инициатива – снова вернуть к жизни воевавших родственников – превратилась в бюрократического монстра, служащего исключительно государственной идеологии. Не случайно те ребята, что придумали «Бессмертный полк», больше в его строю не ходят. А чтобы было понятно, чем частная история отличается от государственной версии, расскажу свою. У меня было два деда. Первый был рядовым, он в самом начале войны попал в немецкий плен. Бежал из него в день рождения бабушки (поймали), в свой день рождения (поймали), но в день рождения мамы побег удался. Остаток войны он провел уже в сталинских лагерях, о войне никогда не говорил и юбилейные медали не надевал. Другой дед был офицером ВЧК-ОГПУ-НКВД, он в 1944-м выселял из Крыма татар. Я его почти не знал, но судя по всему, он был человеком ледяным и жестоким: ради карьеры в органах отрекся от своего отца. Однако после высылки татар, как рассказывала бабушка, он сутки пролежал на диване, с помертвевшим лицом, отвернувшись: видимо, это потрясло и его… Про этих двух дедов можно написать целый роман, включая роман о романе их детей, то есть моих мамы и папы, — но я хорошо понимаю, что в День победы нынешнего образца важно только величие страны, а не конкретная судьба. «Ну, подумаешь, посидел в лагерях, а не фиг было сдаваться в плен». Так вот, черта с лысого: это моя история, это мои деды. Могу поступить с ними как Светлана Аллилуева: не отказываясь от родства, отказаться от наследства.Но государству я этой своей истории не отдам. День победы – день моего частного переживания.
