Кадыров заявил, что вопрос по границе между Чечней и Ингушетией закрыт. «Мы приняли решение — раз и навсегда закончить спорный вопрос, который всегда обсуждался, — сказал Кадыров. — Этот вопрос для нас закрыт: соглашение подписано, законы приняты». «Для меня как главы ЧР вопрос закрыт, — добавил он. — Между нами никогда не будет войны, ссоры» По его словам, соглашение подписано, чтобы улучшить экономические, культурные, политические и братские отношения между республиками. «Некоторые люди не понимают. Поймут, нужно время», — уверен Кадыров.
Заявления о том, что всё уже решено, можно расходиться, звучали за этот месяц даже чаще, чем заявления Путина о победе в Сирии за все три года сирийской авантюры. Правда, далеко не все с этим согласны — и власти Ингушетии были вынуждены согласовать новый митинг, который состоится с 31 октября по 2 ноября.
При этом Кадыров в каком-то смысле прав — через некоторое время острота проблемы спадет, однако вряд ли снимет сам вопрос.
Для чего понадобился захват территории Ингушетии, и главное — для чего он понадобился именно сейчас — версий достаточно много. Официальная версия: ну вот взяли и решили, выглядит среди них наименее вразумительной. Проблема выглядит крайне острой в том смысле, что федеральный центр самоустранился от происходящего, хотя, конечно, под ковром бурление ощущается вполне явственно. Однако в публичном пространстве Кремлю сказать нечего, он пытается перевести вопрос в ранг пустяков и сугубо местной инициативы, хотя именно он является последней инстанцией, которая окончательно утверждает перекройку административных границ.
По всей видимости, в Кремле просто не понимают, как именно можно сохранить статус-кво, не доводя дело до обострения.
То, что Кадыров в регулярном режиме клянется в верности лично Путину, никак не отрицает того факта, что чеченская проблема не была решена в ходе двух войн. Лояльность региона была банально куплена, причем по самому нестабильному сценарию — через накачку ресурсами одного из самых сильных кланов, который правит территорией, бдительно следя за тем, чтобы никто больше не мог конкурировать с ним.
Для победы в войне и в период послевоенного урегулирования такой сценарий, конечно, неплох и даже логичен, однако для того, чтобы создать необратимую ситуацию и стабилизировать обстановку, он не годится. Очевидно, что в самой Чечне далеко не все согласны с несправедливым перераспределением собственности и власти, а соседние регионы просто опасаются эксклюзивных возможностей чеченского руководства, которое обладает возможностями, мало отличающимися от возможностей Москвы. Включая и практически легальные вооруженные силы.
Как следствие — Чечня стала одним из ключевых поставщиков людских ресурсов в террористические группировки, воюющие на Ближнем Востоке. Люди, осознающие, что изменить у себя дома они ничего не в состоянии, выбирают стратегию ухода от этой действительности. Как правило, есть три основные стратегии такого ухода — конформизм (уход в себя, отказ от сотрудничества с властью и одновременно от борьбы за свои права), эмиграция — уход с территории, на которой у людей нет перспектив, и стратегия разрушения. Последняя стратегия тоже делится на несколько сценариев — саморазрушение (пьянство, наркомания, суициды, бытовое насилие — фактически разрушение собственной семьи, и так далее) либо попытка разрушить несправедливый порядок вещей. Разрушители, имеющие корыстные мотивы, идут в преступность, альтруисты — в терроризм. Однако все три основные стратегии — это поведение людей, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не будут участвовать в развитии того общества, которое их фактически отвергает. И когда таких людей становится много, очень много — тогда такая система может существовать только на внешней подпитке. Внутреннего ресурса развития у нее просто нет.
Что, собственно, мы и видим на Северном Кавказе и в Чечне в частности. В Чечне особенно, так как Центр решает все проблемы крайне примитивно — накачивая их деньгами. Пока эти деньги есть. Очевидно, что когда деньги закончатся — ситуация просто рванет.
Именно поэтому у Центра вообще нет никаких идей, альтернативных нынешним подходам. Можно создавать десятки разнообразных «программ развития» и выделять под них ресурсы, но если у вас на территории подавляющая часть населения внутренне нелояльна власти и не желает с ней сотрудничать, все эти программы уходят в песок. Что мы тоже наблюдаем.
Еще одно важное следствие такого положения вещей — система, не способная к производству внутреннего ресурса, объективно заинтересована в упрощении, деградации и архаизации. Одичание Северного Кавказа в этом смысле — вполне объективный процесс, который никак не связан в миллиардами, выделяемыми в его адрес, и десантами московских назначенцев в республики для удержания в них обстановки от окончательного обвала. А в дикой средневековой парадигме развития территория становится высшей ценностью — поэтому территориальные споры и захваты будут продолжаться и нарастать.
То, что сегодня происходит на границе Чечни и Ингушетии — не самодурство одного конкретного местного деспота. Это крайне примитивное толкование, мало имеющее отношение к действительности. Скорее даже неправильное. Кадыров действует так, как ему диктует складывающаяся ситуация. Переход к захватам соседних территорий объективен, и он решает возникающие проблемы наиболее рациональным способом в текущей обстановке. Вопрос в данном случае даже не к нему, а в первую очередь к Путину. И опять же — проблема не решается волевым порядком. Великий Вождь и Учитель может в приказном порядке воспретить и потребовать (или попросить) своего падавана немного сбавить обороты, но без разрешения исходных проблем, которые и вызывают происходящие процессы, такое воспрещение лишь откладывает на время неизбежное.
Проблема в том, что Путин просто не имеет никакой иной стратегии, кроме тупой накачки деньгами. Невозможно развивать отдельную территорию отдельно от всей остальной страны. А Путин и развитие России — это две разбегающиеся Вселенные. Он и его режим никогда и ни при каких обстоятельствах не будут развивать Россию, так как их стратегия носит прямо противоположный характер — разграбление ее национального богатства и присвоение его.
Поэтому происходящее сегодня между Чечней и Ингушетией — лишь следствие общей политики правящего режима. И без смены самого режима, создания принципиально иной стратегии существования и развития страны и народа подобные ситуации будут происходить все чаще, а их последствия будут всё тяжелее.