Вот был сталинский террор, и руководил им Ежов. У Ежова была жена. У жены была масса любовников. Например, жена Ежова спала с Бабелем и с Шолоховым (представьте, как это бы выглядело сейчас — какой-нибудь Дмитрий Быков, хотя я и не сравниваю таланты, уводит жену у Бастрыкина. Красиво, а?).
О том, что жена Ежова спит не только с Ежовым, он прекрасно знал, потому что, когда ты глава НКВД, ты знаешь вообще сильно больше остальных.
Жена Ежова спала с Шолоховым в номерах отеля Националь, а за стенкой сотрудники НКВД вели стенограмму происходящего («ложатся», «целуются», «Ах, Женя»). Этой же стенограммой Ежов жену позже хлестал по лицу.
Шолохов писал Сталину письмо — о том, что террор, возглавляемый Ежовым, это плохо (а жена его, видимо, хорошо). Сталин, конечно же, тоже знал всё и про Шолохова, и про Ежова, и про его жену. Когда ты Сталин, ты знаешь куда больше, чем глава НКВД — тот знал, что знает сам и знает жена, но не знал, что знает Сталин. Шолохов не знал вообще ничего и просто писал письма, чем страшно забавлял Иосифа Виссарионовича.
Сталин, в свою очередь, к этому моменту решил, что советский народ достаточно страдал и боялся, и террор потихонечку свернул.
Жена Ежова приняла смертельную дозу снотворного. Самого Ежова и любовника покойной Бабеля обвинили в подготовке покушения на Сталина (жену тоже хотели, но она уже покончила с собой, поэтому её смерть им же и приписали).
Сначала расстреляли Бабеля. Через неделю — Ежова. А Шолохову дали первую в Советском Союзе Сталинскую премию. Не только за «Тихий Дон», но и за активную гражданскую позицию.
https://plus.google.com/108474399035219561797/posts/7pSdzRzG7ha