До просмотра о «Левиафане» я слышал: Звягинцев сгустил краски — Звягинцев приукрасил действительность; Звягинцев обгадил Россию — Звягинцев любит Россию; такого у нас нет — такого у нас вагон и малая тележка.
Я же увидел в «Левиафане» невероятно вкусную, вылизанную картинку; его знаменитые паузы, которые у Звягинцева буквально звенят; интонацию, детализацию и много еще такого, что вместе составляет оливье хорошего фильма.
Но самое главное — точность попадания актеров в роли, невероятная игра — до ощущения документалки. Реалистичность, достоверность — вот что испугало. Мало ли у нас фильмов про мэров хапуг, продажных ментов и прокуроров? По НТВ — сутками. И ничего. Всем все равно. Все то же самое — криминал, беспредел. И молчим. Мединский молчит. Голливуду плевать. Уж коли им нужна чернуха, открывай телепрограмму любого из федеральных каналов — завались. Бери — не хочу. Но не берут. А вот Звягинцева – заметили. Отметили. Все: и Голливуд, и наши. А почему? А потому что в противовес искусственным, примитивным, картонным диалогам, персонажам, актерам, плоским характерам — реальное искусство. Реалистичное до страха в селезенке, до тошноты. И вот это — страшно. Страшно тем, кто в этой реалистичности увидел себя. Как акварель, которая порой точнее и правдивее фотографии. Нас прикормили нашим отечественным «болливудом», где крутые парни с одинаковым выражением лица мочат в сортирах и где попадется целые банды, где хэппи энд – закон жанра, где четко разграничино, где «кибальчиши», а где «плохиши». И нет вот этого, конечно, гениального в своей простоте: «каждый в чем-то своем виноват».
Так и с Голливудом: сколько было фильмов о тамошней мафии?..
Жизни не хватит пересмотреть. А вот на все времена остались «Крестный отец», «Однажды в Америке»… И пересматривать можно – десятки раз. И находить что-то новое: в монтаже, в музыке, в интонациях, в глазах героев, в паузах… Я только ради глаз де Ниро в «Однажды в Америке» пересматривал раз десять. Только ради этого взгляда в прошлое. И в этом смысле «Левиафан» — кино отнюдь не гениальное, но крепкое, хорошее кино. Его тоже можно и нужно пересматривать, чтобы увидеть то, мимо чего прошел в первый раз. Хорошее кино тем и отличается: каждый раз, пересматривая, открываешь все новые пласты.
А ведь до этого Звягинцевым гордились.
Эдакий Тарковский наших дней — элитарен, кино не для всех, смыслы зашифрованы. Вот такой Звягинцев был очень востребован. Страшно далек от народа. Тем и прекрасен. Эти его невероятные паузы, немногословность — ну, кто выдержит эту тягомотину? Да еще закономерно с трагическим финалом. А здесь, в «Левиафане», столько слов, столько слов! Никогда еще Звягинцев с экрана так много не говорил. Никогда еще не был так абсолютно понятен. Всем. И вот в этом почувствовали опасность. Звягинцеву удалось завернуть в обычную историю обыкновенного русского феодализма библейский смысл. И даже если его никто не распознает, то самую историю идентифицируют влет.
Мы с женой после просмотра поспорили: она говорила: словно две страны — Москва и остальная Россия.
Казалось бы, и правда, можно приехать из Москвы в такой же медвежий угол, попытаться качать права и, если не убьют, вернуться обратно. И раствориться в 20 миллионах. Кроме того, здесь и блогеры, и журналисты, и посольства… Но все это и в Москве оказывается пустышкой, если идти против системы. И на журналистов по фиг, и на блогеров, на посольства — тем более. Можно все: и бить, и судить, и убивать втихую, в казематах СИЗО. Примеры хорошо известны.
Тем же, кто считает, что «Левиафан» — не правда, либо не понимают, где живут, либо делают вид.
Я склоняюсь ко второму. Каждый живет в коконе своего собственного страха — за зарплату, за бабки, за свободу, за жизнь… И тот, кто делает вид, знает лучше остальных, на кого можно «быковать», а на кого нельзя. Вот и не быкуют.